- Я как-то не так думал. Считал - лишь бы советская власть вернулась. Тогда наступит праздник.
- Что ж, конечно, наступит. Победить в такой войне - это же ведь вон какой праздник! Дожить бы только...
В хлеву - острые, хмельные запахи. За стеной слышатся осторожные шаги часового, кукарекает петух. Полночь уже, спать пора, но разговор не прекращается.
V
Мария Шестопал - это и есть та женщина, на которую Сикора возлагает надежды в переговорах с мадьярами. С виду она неброская: смуглая до черноты, приземистая, с широким ртом и толстым приплюснутым носом. Однако отличается бабенка необыкновенной пронырливостью.
В станционном поселке полсотни домиков, немецкая казарма, военный склад, и нет дня, чтоб Шестопалиха не обегала хоть половины дворов, не выменяла у солдат кусок мыла на яйца, не поточила язык с соседками.
Когда-то знала женщина другие времена: была молода, тут, в Ивановке, учила детей грамоте, носила туфли-лодочки, цветастые ситцевые платья. Но вышла замуж за тихого Ивана Неходу, который служил сторожем магазина, как бобы посыпались свои дети - пришлось школу покинуть. Даже со станцией пришлось распрощаться, перебраться в деревню: там было легче прожить.
Когда пришли немцы, Мария со всей семьей вернулась в Ивановку, заняв пустую хату начальника лесоучастка.
Но это уже не та Шестопалиха. Ходит по улице босая, с потрескавшимися ногами, в дырявых, заношенных уборах. Семейка немалая, пятеро детей, а они есть просят каждый день, и тут не до форсу.
Семья живет, как многие на станции: имеет клочок огорода, засаживает картошкой железнодорожный пролет. Нехода ковыляет по путям, ровняет бровку, подвинчивает ключом шурупы, но на его заработке не разгонишься. Выкручивается Мария, кормит детей бабьей головой. Каждый день мотается по деревням: там выменяет на немецкое мыло и сахарин курицу, там - кусок сыру, а если повезет - то даже полпуда муки. Огонь баба...
Женская часть поселка уважает Шестопалиху за доброе сердце. Сколько было случаев, когда немцы заберут то одного мужчину, то другого. Партизаны везде поднимают голову, ну, а у немцев возникает подозрение, что кто-то местный, близкий помогает им. Ходатаем к коменданту всегда отправляется Мария Шестопал. Взлохматит волосы, пустит слезу, попричитает. Кроет партизан, большевиков на чем свет стоит...
Многим помогла. Прикидывается глупой бабой, а самой пальца в рот не клади. Когда жгли деревни, а людей гнали по улице в эшелон, мигом выхватила из толпы знакомую девушку. Пока немцы очухались, та девушка уже у нее в кровати лежала - будто больная тифом...