Надя заметно меняется. Встретив Бондаря, она к нему рванулась, старалась привлечь, понравиться. Теперь - будто стыдится его, чувствует себя неловко.
- Вот так и живу. Ни вдова, ни солдатка. Сама пашу, сама кошу. Свекруха помогает. Мальчик есть - шесть лет. Нам с ним много не надо.
Разговаривая, Надя расставляет на столе тарелки, миски, принося из другой комнаты.
Приглашает к столу. Бондарю наливает полный стакан, себе - на донышке.
- Давай выпьем, Павел. Чтоб скорее кончилась война.
- Самое страшное позади, - говорит Бондарь. - Наши немцев скоро выгонят.
Хозяйка вздыхает:
- Пока взойдет то солнце...
- Взойдет. Главное, чтоб фронт тут не остановился.
- Хватает горя без фронта. Ты начальник, потому всего и не знаешь.
- Что я должен знать?
- Пораспускались немного ваши. Придет который ночью, стучит. Пустишь в хату, жбан простокваши поставишь на стол, так нос воротит. Сала давай, самогонки. Еще угрожают некоторые. Ты, мол, дома сидишь, зад греешь, а он страдает.
Бондарь хмурится:
- Заявлять надо. Ты же знаешь, кому заявлять.
Хозяйка смеется:
- Не назаявляешься. Теперь и в партизанах хватает шантрапы. Полицаев понабирали, всякого сброда. Хотя ты и начальник, а ничем не поможешь.
Вот так Надя! Должно быть, одна она и могла ему такое рассказать.
- Скоро вам станет легче. Отберем у немцев коров, хлеб, раздадим погорельцам. И немцы на вас меньше будут нажимать.
- Разве что так, - наливая стакан, хозяйка весело блестит глазами. Забрали коров в Литвинове, заберете и в Росице. Только боятся некоторые, что немцы село спалят. Узлы посвязали.
- Не спалят. Кишка тонка. Эсэсовцев нет, а немцы, которые в местечке, нос боятся высунуть.
- Вот это хорошо. Давай выпьем за тебя, Павел Антонович. Может, и лучше, что уезжаешь. Голова будет целее, и отцу спокойнее. Его таки, правда, прижимают. Немцы даже допрашивали. Сам мне говорил. Прослышали о тебе.
Из Надиной хаты Бондарь выходит в полночь. Звездное, ясное висит над землей небо. Деревня спит. В темноте сереют прясла, суслоны. У ворот шевелится неясная фигура и сразу же исчезает. Большаков, очевидно, ставил часового.
III
Из ольшаника Бондарь смотрит на местечко. Разрослось оно, расширилось - темной улицы, которая тянется до отцовского двора, при Бондаре не было. Она образовалась из усадеб хуторян, которые переселились из разных мест.
Центр местечка - за железной дорогой. Огней не видно. Тускло светится глаз семафора, блестят в полумраке стрелки.
Бондаря сопровождают Топорков и двое партизан. Они залегли за пнями. Отец запаздывает. Третий раз за Еойну приходит Бондарь к отцу, но так и не видел местечка. Он знает, что ничего особенного в нем нет. Нет друзей-товарищей, с которыми вместе учился. Окончив школу, они разлетелись по белу свету. Местечко заводов не построило, но инженеров, техников, таких, как Бондарь, капитанов дало немало.