— Ты что делаешь? — поинтересовалась я, ощущая ветряное прикосновение к своему больному челу.
— Чухаю тебя! Жалею!
— Да я же почти не чувствую, как ты меня… как ты там сказал?
Он тут же улыбнулся и нырнул в меня — болезненное сознание позволяло ему это делать без труда, а у меня сил сопротивляться не было. Теперь я гладила себя своей собственной рукой — ахтунг-ахтунг, вызывайте санитаров!
— Сереж, отстань уже. Я не хочу сама себя жалеть!
— Спи, моя радость, усни-и-и, — пропел мне мой же рот. — Тебе пора научиться абстрагироваться от себя, раз уж мы тут иногда бываем оба.
— Ага, абстрагироваться…
— Да и к тому же, откуда ты знаешь, что я делаю с твоим телом каждый раз, когда ты спишь? Между прочим, ты уже раскрученная стриптизерша в клубе неподалеку.
— Чего? — я даже глаза открыла. А он взял и тут же их закрыл.
— Шучу я. Спи.
Я звонила Танюхе, предупредила ее, что пропущу несколько дней. Хоть температуру я и сбила, самочувствие было просто адским. На третий день стало скучно, потому что спать постоянно уже не хотелось. Сережа читал мне книжку голосом доброго волшебника. Ему иногда даже удавалось самому перелистнуть страницы… От такой опеки стало еще скучнее, потому что книжка, волею судеб, оказалась учебником по сопромату. Но он умудрялся даже формулы читать с выражением, растягивая слова.
В общем, в итоге мы завернулись в одеяло и смотрели сериал на ноутбуке. На третьей серии зазвонил мой телефон.
— Привет, Артем, — мой голос еще сильно хрипел.
— Привет! Как себя чувствуешь?
Сережа изобразил такую физиономию, что я чуть не расхохоталась: вытянул губы в «О-о!» и закатил хитрющие глаза к потолку.
— Да так. Отхожу помаленьку.
Он немного замялся:
— Маш… Можно, я приеду попроведать тебя? Апельсины там — все, как полагается! Конспекты тебе откопирую. А то Танюшка сказала, что ты там одна совсем… Она, кстати, завтра хочет к тебе заглянуть.
Сережа даже изображать обморок прекратил, быстро-быстро закивал головой.
— Эм-м, ну приезжай… Если заразиться не боишься, — и продиктовала адрес.
Только после того, как отключилась, пожалела, что поддалась уговорам призрака.
— Ну и как я ему понравлюсь — с распухшим носом и красными глазами? Да и сиськи у меня за это время не сильно выросли!
Сережа уже открыл шкаф в поисках того, во что мне следует переодеться:
— Наоборот! Ты такая мерзко-опухшая, что вызываешь жалость и желание няшкать! Вот честно! — я только рассмеялась. — Но радуюсь я потому, что, похоже, со Светкой он так и не помирился, раз лыжи на другой плацдарм навострил…
Безумно приятно услышать такой комплимент! Да и не находила я ничего слишком странного в этом визите — до Сережиной смерти мы вообще очень дружные были. Иногда больных всей группой и навещали, так что мне еще повезло.