Когда рабыня вышла, молодая женщина встала и огляделась, будто впервые видела свою комнату. Это было одно из самых богатых помещений царского дворца, с самого начала отданное по приказу Неоптолема его прекрасной пленнице. Просторная комната, смежная с другой, немного меньшей, была чисто выбелена и расписана по фризу и по низу нарядным геометрическим узором. В ее стенах с двух сторон располагались ниши, украшенные статуями танцующих нимф, а пол был покрыт ковром, тоже привезенным из Трои, ворсистым и мягким, как шкура ягненка. Спали Андромаха с сыном в соседней комнате, потому здесь стояли только стол, пара кресел, два роскошных, отделанных кожей и тканью сундука, столик с парой ларцов для украшений и для благовоний, да длинная скамья, покрытая шкурой рыси.
Андромаха некоторое время обводила все это глазами, мысленно вновь переживая проведенные здесь годы. Она твердо знала, что произойдет меньше, чем через час, и с изумлением думала, что не боится этого… Только мысль об Астианаксе, в это время беспечно игравшем где-то в саду, тяжело мучила ее, рождая тайные сомнения, но она гнала их — то, что она должна была сделать, она делала именно ради него.
Убедившись, что Эфра ушла, и что дверь за нею закрылась плотно, Андромаха быстрыми шагами прошла во вторую комнату и, подойдя к своей постели, вытащила из-под подушки что-то, завернутое в кусок темной ткани. Она развернула сверток. В нем был кинжал средней длины, тонкий, в прекрасных, отделанных перламутром ножнах. Это была тоже часть троянской добычи Неоптолема, и Андромаха давно приметила его в той комнате, где юный царь хранил свое оружие. Этой ночью она похитила кинжал и очень тщательно укрепила на его ножнах длинный и тонкий ремешок, который отрезала от одной из своих сандалий.
Откинув полу хитона, женщина приподняла правую ногу, поставила ее на скамью и, несколько раз обмотав ремешок вокруг бедра, прочно привязала к нему ножны. Она опустила легкую ткань, оглядела себя, чтобы убедиться, что кинжала не видно, потом несколько раз прошлась по комнате, проверяя, не соскользнет ли ремешок вниз. Но он держался крепко.
— Ты где, госпожа? — послышался из соседней комнаты голос Эфры.
— Здесь.
И Андромаха вышла к рабыне и приняла из ее рук большой серебряный кубок.
«Последний глоток вина в моей жизни! — подумала она. — Пью за тебя, мой Гектор!»
В то же самое время неподалеку от гавани, среди густых зарослей олеандра, полтора десятка человек так же сосредоточенно вооружались, пряча короткие мечи под праздничные пеплосы и плащи.
— Ты в каждом из них уверен? — спросила Гермиона Ореста, стоявшего, как и накануне, на корабле, слегка позади нее.