Мы с Авлоной спустились к реке и сразу нашли место, где Ахилла погрузили в лодку. В нее село полтора десятка людей и столько же во вторую лодку, которая отчалила вместе с первой. Мы пошли вдоль реки, надеясь, что догоним лодки — гребцам ведь приходилось преодолевать течение Нила, а оно не слабое. И точно: еще не наступил вечер, а мы с берега увидели обе лодки. Я рассмотрела в одной из них неподвижное тело Ахилла. Он был весь опутан ремнями из кожи бегемота. И я окончательно уверилась, что он жив: мертвого уж точно не стали бы связывать.
Гребцов и стражи в двух лодках было тридцать четыре человека. Немало, но выбора не было. Я сказала девочке, что как только станет темнеть, мы незаметно подплывем к той лодке, где был Ахилл, и я нападу на воинов, а ей нужно как можно быстрее перерезать ремни на руках и ногах Ахилла, и тогда уж с нами никто не справится.
Путь, по которому мы двигались, шел по полям, засеянным ячменем, мимо лачужек местных поселян, которые иногда нам встречались, но не замечали нас, занятые своими заботами и работой. Да в нас и не было ничего особенного: солнце высушило мокрую одежду, а то, что туники на нас короткие, никого не смущало — здешние селянки носят юбки чуть-чуть длиннее.
Уже смеркалось, и мы спустились к самой воде. И вдруг я поняла, что у меня начинаются роды! Сперва я надеялась, что это просто приступ боли, и она пройдет, но сильнейшие родовые схватки сразу мне показали, что происходит на самом деле.
Это было ужасно! Я знала, что должна спасти ребенка, тем более, что и Ахилл меня просил об этом, и мы с ним уже любили его, этого малыша… Но не помочь мужу, когда он был в таком отчаянном положении, и когда лодки были так близко… И я ведь не знала, что с ним сделают… я была почти уверена, что его собираются убить!
Что было делать? Оставалось только одно… Я приказала Авлоне одной догонять лодку и постараться незаметно освободить Ахилла и бежать вместе с ним. Она пришла в ужас:
— А ты, царица?! Как же ты?!
Признаюсь, я закричала на нее и чуть было не ударила. И она повиновалась. Уже вслед ей я крикнула, чтобы она простила меня, и обещала, что обязательно их разыщу. Она ответила, соскальзывая в воду:
— Удар за удар, жизнь за жизнь, кровь за кровь!
Боевая клятва амазонок была как бы ее клятвой выполнить мой приказ или погибнуть.
Лодки исчезли в сгущавшемся сумраке, а я спряталась среди кустов и про себя попросила Артемиду-деву, чтобы роды прошли спокойно: я понимала, что раз они начались раньше времени, то могут быть очень тяжелыми, а это опасно для ребенка. Но все обошлось: когда на востоке посветлело небо, я услышала первый крик нашего сына и… ну, что там скрывать… разревелась. Я была счастлива, потому что Ахилл мечтал о сыне, и я тоже, а с другой стороны, было так больно и страшно думать, что наш сын родился, а его отец может вот-вот умереть! Но я надеялась на Авлону и знала, что не напрасно надеюсь.