Тутын растерянно стоял возле трибуны, не зная, что делать.
— У вас все, товарищ Тутын? — вежливо спросил председательствующий.
— Все, — махнул рукой Тутын.
— Объявляется перерыв на обед!
Оле пробился к Тутыну, еще не оправившемуся от своего выступления.
— Ты все правильно сказал! — похвалил он.
— Ты слышал, как меня перевел Михаил Павлович? — растерянно пробормотал Тутын. — Надо было самому по-русски сказать. Зря послушался: просили для местного колорита по-чукотски сказать.
— Зря расстраиваешься! — переводчик весело хлопнул Тутына по плечу. — Я, можно сказать, спас тебя, а ты еще недоволен!
— Но ты не перевел того, что я сказал! — настаивал Тутын.
— Я перевел то, что должен был сказать настоящий посланец совхоза, — важно произнес Михаил Павлович. — Завтра твоя речь появится в газете. О тебе узнают в области, а может быть, и дальше… Жаловаться мы все умеем, — отечески добавил Михаил Павлович, — а вот зажечь людей призывом, энтузиазмом — это не каждому дано.
Переводчик важно унес свой живот.
Оле сочувственно посмотрел на Тутына. Тот стоял в нерешительности, а потом вдруг предложил:
— Пойдем со мной.
— Куда? Я не пойду.
— Я тебя приглашаю, пойдем!
В самом деле, в задней комнате стоял накрытый стол. Чего тут только не было! Даже апельсины, которых Оле давно не пробовал. Некоторое время он стоял бочком, робко, с изумлением наблюдая за Тутыном, который со всеми был хорошо знаком.
— Мой друг, оленевод из соседнего района, — представил Тутын Оле.
Девушка подавала горячие сосиски, разливала чай и кофе.
— Здесь хорошо, правда? — шепнул Тутын. — Мне нравится. Гляди, как тут! Теперь я понимаю, почему Компотов такой толстый, выше средней упитанности.
Оле взял второй апельсин.
— А тут бесплатно?
— С вас, товарищи, три рубля! — произнесла девушка над ухом Оле и добавила, обращаясь к Тутыну: — А с вас еще и рубль за первый перерыв.
Очутившись на улице, Тутын виновато сказал:
— Мне почему-то казалось… раз человека выбирают в президиум, должны же быть у него какие-то преимущества!
Он заметил на руке Оле часы.
— Покажи!
Он долго смотрел, как загорались цифры, и с восхищением произнес:
— Какомэй! Чего только не придумают!.. А вот для оленевода поработать головой никто не хочет.
— Есть же эти самые снегоходы «Буран», — напомнил Оле.
— Я говорил с Компотовым о «Буранах», — со вздохом ответил Тутын. — Он не одобряет.
— Почему?
— Не доверяет оленеводу. Говорит: а как выпьете да поедете и машина встанет — замерзнете. Это не то, что на оленях или на собаках. Там, если начнется пурга, взял да и остановился, сделал снежное убежище, залез и жди себе, когда стихнет…