В голосе Софи-Анканау послышались слезы.
Тот же строй чукотских охотников, но у всех радостные лица, и все вскинули ружья в воздух.
— Наш салют победы — гордо сказал Рентыргин.
Бульдозер сносит ярангу. На берегу горит огромный костер — дожигают остатки древнего жилища.
— Иван Иванович, а могли бы вы музею продать свою ярангу? — спросил вдруг Нанок, заставив задуматься Рентыргина.
— Свою ярангу? — переспросил Рентыргин.
— Да.
— Коо,[13] — покачал головой Иван Иванович.
— Почему? — настаивал Нанок.
— Может быть, я и отдал бы ее, — задумчиво проговорил он, — кому-нибудь для дела, если негде человеку жить. А для обозрения, пожалуй, не решился бы.
Нанок рассказал о своих мытарствах, связанных с покупкой яранги для музея.
— Это хорошее дело, — кивнул Рентыргин, одобрив идею Нанока показать, «откуда пошла сегодняшняя Чукотка». — Но, наверное, прав твой друг Асыколь: проще сделать новую ярангу. Тогда она не будет собственная, а так… ничья, что ли. И пусть стоит в городе Анадыре.
На последних страницах фотоальбома шли уже современные фотографии — Рентыргин на курорте «Талая» под Магаданом, в Крыму среди пальм и гипсовых оленей, на черноморском пляже.
— В прошлом году ездили отдыхать. Любопытно, но жарко. И море странное — очень теплое. Тюленей нет, однако дельфины водятся.
Иван Иванович Рентыргин захлопнул альбом.
— Мы с Софи-Анканау иной раз сядем вечером, листаем альбом и вспоминаем нашу жизнь. Хорошее дело — фотография, памяти подмога. У нас есть и второй альбом — но тот уже о наших детях.
И тут Наноку пришла мысль: а неплохо бы иметь такой альбом в музее! Это ведь история типичной чукотской семьи, советской семьи, связанной каждым своим днем, каждым своим делом с жизнью и делами большой советской страны.
Рентыргин взялся проводить Нанока в гостиницу.
С неба падал колючий снег. Из клуба доносился томный голос Лолиты Торрес.
Рентыргин посмотрел на небо, громко пошмыгал носом.
— Надолго такая погода? — спросил Нанок.
— Однако, может завтра проясниться, — ответил Рентыргин. — В эту пору погода надолго не портится.
После завтрака Нанок позвонил на аэродром.
— Приходите, — ответила девушка. — Идет внерейсовый, может быть, вас возьмут.
Нанок схватил чемодан и на попутном грузовике доехал, до аэропорта, подошел к самолету, поздоровался с пилотом. Летчик, выслушав просьбу Нанока, сказал:
— Пожалуйста. Только комфорта не обещаю. Будете лететь с яйцами.
— Что? — не понял Нанок.
— Яйца свежие везем в Билибино, — пояснил летчик. — Весь салон загроможден.
— Ничего, — махнул рукой Нанок.
Весь салон действительно был уставлен небольшими фанерными бочонками, где в опилках лежали свежие яйца. Вспомнился рассказ Джека Лондона «Тысяча дюжин» о неудачнике, решившем разбогатеть продажей свежих яиц золотоискателям.