— А как же работа?
— Можете отложить.
— Иду.
Заинтригованный Рэнк выключил аппаратуру и вышел.
Директора в кабинете не было, вместо него за столом два незнакомых человека.
— Координатор Альфа, — представился один.
— Координатор Бета, — привстал другой, — прошу садиться.
— Спасибо.
— Рэнк, к вам большая просьба, — серьёзно начал Альфа. — Всё, о чём мы здесь будет беседовать, должно остаться в тайне.
— Хорошо, буду молчать.
— Вот и прекрасно, — координаторы переглянулись. — Скажите, вы пишете стихи?
— В этом есть что-то недопустимое? — удивился Рэнк.
— Нет. Но вам не кажется, что это несколько выделяет вас среди других?
— Это, конечно…
— И ещё вы перерыли весь архив и ознакомились со всем заводом.
Видите, мы и это знаем.
— Я мало понял в этом архиве. Я не скрываюсь. Гораздо удивительнее то, что вам захотелось это узнать.
— До вас этого никто не делал.
— Расстрелять за это?
— Нет, не расстрелять, а открыть государственную тайну, и если вы её выдадите, тогда расстрелять.
— Вы на полном серьёзе?
— Сообщаю вам, что вы человек.
— Можно подумать, что я не знал!
— Вы человек, и с вас невозможно снятие матрицы.
— То есть? — удивился Рэнк.
— Ваш мозг имеет глубокую структуру, не поддаётся программированию.
— Так вот откуда моя отсталость в учёбе! — Рэнк хлопнул себя по лбу.
Альфа внимательно посмотрел на Рэнка:
— То, что другим просто писали в мозг, вы запоминали самостоятельно. Это чудовищная работа.
— Для меня невозможно обновление?
— Совершенно верно, — кивнули координаторы.
— И я умру?
— Да, умрёте, если мы не сделаем вам операцию.
— Так делайте!
— Вы не будете писать стихи.
— Ну и пусть! — взвился Рэнк и тут же задумался. — А как же другие поэты?
— А ещё координаторы, — в тон ему продолжил Альфа, — все они люди и, следовательно, смертны. Они долго не живут, одно только имя переходит по наследству. Развитие возможно лишь в обществе, где есть смерть и нет застоя.
— Не может быть!
— В этом и состоит тайна. Мне прямо в мозг зашита защитная сетка, которая не даёт считать мысли. Сетка есть и у вас.
— А у них? — Рэнк кивнул на дверь.
— А у них нет, и в их мысли можно вмешиваться. Свойство человеческой природы — быть смертными, а бессмертными могут быть только предметы неодушевлённые, машины.
— О господи, — простонал Рэнк. — Они не осознают приказа, но выполняют его. Зачем вы всё это мне говорите?
— Ваши действия становятся опасными, за вами тянутся другие. Библиотекарь пытался прочесть ваши документы, мы еле его остановили.
Ваша мать пыталась писать дневник. С такими мыслями трудно справиться.
— Что же вы меня не остановили? Ведь живут же другие поэты!