заплатит долг крови: здесь, сражаясь с сарацином. Джон развернулся и зашагал к арене.
Нос Кролика сильно подергивался, когда он протянул Джону свой шлем.
– Оставь его, – сказал Джон и положил на землю щит. – И помоги мне с доспехами.
Кролик помог ему снять тяжелую кольчугу, за которой последовала туника, Джон остался только в кожаных штанах и сапогах, и его обнаженная грудь мгновенно покрылась потом под лучами жаркого солнца. Джон вытащил меч из ножен и шагнул в круг, где его ждал сарацин, тело которого покрывали боевые шрамы.
Рейнальд встал перед Джоном и прошипел:
– Ты что вытворяешь?
– Я буду сражаться с ним честно или не буду совсем, – ответил Джон.
Рейнальд перевел взгляд с Джона на его противника. Джон был стройный и мускулистый, но совсем еще мальчик, который даже не начал бриться. Рейнальд видел, что сарацин опытный воин, с мощной грудью и сильными руками, и уже открыл рот, собираясь что-то сказать, но Джон его перебил:
– Вы же сами сказали, что это всего лишь сарацин, из плоти и крови. Я справлюсь.
– А ты мне нравишься, сакс. Надеюсь, ты останешься в живых, – сказал Рейнальд и отошел.
Сарацин несколько раз взмахнул мечом, проверяя его вес, потом замер, опустив клинок. Джон поднял свой, держа его обеими руками. Сердце отчаянно колотилось у него в груди, по лицу стекал пот, а в толпе раздавались крики: «Ставлю пять на сарацина!», «Сарацин за один оборот песочных часов!», «Ну, давай, банщик!» Другие принялись скандировать имя Джона, и постепенно их голоса слились в единое заклинание:
– Сакс! Сакс! Сакс!
Джон сделал шаг к своему противнику, и тот сдвинулся в сторону. Джон переступал с ноги на ногу в центре арены, сарацин кружил около него. Капля пота попала Джону в глаз, он моргнул, и сарацин тут же его атаковал: меч взлетел от земли, направляясь к паху Джона, он отбил удар, однако уже в следующее мгновение мусульманин взмахнул клинком, нацелившись Джону в голову. Он увернулся, но внезапно почувствовал, как его лицо пронзила страшная боль – сарацин умудрился ударить его в челюсть коленом. Оглушенный Джон отступил назад и едва успел отбить клинок, уже двигавшийся к его животу. Сарацин снова принялся кружить рядом с ним.
Тяжело дыша, Джон стоял в центре круга, челюсть у него горела огнем, и он пошевелил ею, проверяя, не сломано ли что-нибудь. Сарацин по-прежнему кружил, опустив к земле свой клинок. Джону еще не доводилось встречать человека, который бы так сражался: он не стоял на месте, постоянно двигался, поворачивался, будто рисовал на земле узоры. Джона учили прямому бою, когда противники находятся друг напротив друга. Он вспомнил бесконечные часы тренировок с отцом, и в голове у него зазвучал его ворчливый голос: «Держи дистанцию, разгадай схему, по которой действует твой противник, ты должен ее разрушить».