– Достаточно! – сказал Айюб. Юноши опустили кулаки и повернулись к нему. Айюб долго смотрел на сына, потом кивнул и повернулся к Джону: – Напомни, как тебя зовут, раб.
– Джон.
– Ты больше не будешь работать в конюшне, Джуван. Ты станешь слугой моего сына. Будешь постоянно находиться рядом с ним.
– Да, муаллим.
Айюб снова кивнул, повернулся и пошел прочь. Юсуф улыбнулся. Он впервые получил от отца нечто похожее на похвалу.
Ноябрь 1149 – апрель 1150
Баальбек
– Аллах акбар! Аллах акбар! – Пронзительный голос муэдзина разбудил Джона.
Он скатился с соломенного тюфяка, протянул руку, открыл деревянные ставни, и его крошечную комнатку наполнил предрассветный сумрак. Как личный слуга Юсуфа Джон получил более толстое одеяло, тюфяк из соломы и отдельную комнату – маленькую и голую, но собственную. Однако он все еще должен был мыться с остальными рабами.
– Ас-саляту хайру мина-н-наум – Молитва лучше, чем сон, – продолжал муэдзин.
Джон встал и отправился в бани. Таур уже был там и с улыбкой приветствовал Джона:
– Смотрите, кто уже встал. Твоя красота хорошо выспалась, сакс?
– Получше твоей, – ответил Джон, стягивая тунику и снимая с полки глиняный кувшин. Остальные рабы уважительно расступились, давая ему возможность подойти к воде. Он наполнил кувшин и вылил его на голову. – Проклятье, какая холодная! – воскликнул он.
К счастью, в банях было достаточно тепло: небольшой огонь в соседнем помещении нагревал глиняные трубы, которые шли под выложенным плитками полом.
– Что тебе сегодня приказал твой хозяин? – спросил Таур.
– Как обычно: сначала занятия, потом фехтование на мечах. А что ждет тебя?
– Понятия не имею.
Джон вопросительно приподнял брови, но Таур больше ничего не сказал. Джон пожал плечами. В любом случае это его не касалось. Он всячески старался избегать Турана.
Джон закончил мыться и тщательно вытерся. Тем не менее он дрожал от холода, когда вышел наружу. Наступила осень, и холодный воздух спустился с гор, накрыв город. Джон вошел в хозяйский дом и по коридору направился в комнату Юсуфа. Дверь была открыта, Юсуф стоял на коленях на молитвенном коврике лицом к стене с начертанным знаком, показывающим направление на Мекку. Джон прислонился к дверному косяку и стал молча наблюдать. Юсуф положил ладони на пол перед собой и наклонился вперед так, что его лоб коснулся коврика. Через некоторое время он выпрямился и сел, опираясь на пятки. Все это время он тихо бормотал слова мусульманского молитвенного ритуала.
– Несомненно, ты самый достойный и самый великий, – заключил Юсуф уже немного громче, повернул голову направо, и, хотя он смотрел прямо на Джона, казалось, он его не замечает. –