В этот момент в зал вошли Туран и Таур. Оба шагали с трудом, и Джон догадался, что они много времени провели в седле.
– Где ты был? – резко спросил Айюб.
– В городе. Меня задержал дождь. Приношу свои извинения.
– Извиняйся перед гостями, которых ты оскорбил.
Туран поклонился:
– Мои извинения, достопочтенный правитель. Хальдун.
Мансур ад-Дин, рот которого был набит мясом куропатки, небрежно махнул рукой.
– Ничего страшного.
Туран сел, а Таур занял место рядом с Джоном. Айюб внимательно посмотрел на сына:
– Расскажи нам, Туран, что ты делал в городе?
Туран оглядел зал, он явно колебался, словно искал ответ.
– Я… был с друзьями, мы фехтовали.
Мансур ад-Дин оживился. В молодости правитель считался превосходным фехтовальщиком.
– Мой сын говорил мне, что ты прекрасно владеешь мечом, Туран.
Туран расправил плечи.
– Никто из моих сверстников не может меня победить.
– А как ты, молодой Юсуф? – спросил Мансур ад-Дин. – Ты так же опасен с мечом в руках?
– Юсуф предпочитает книги мечам, – насмешливо сказал Туран.
Юсуф даже не повернул головы в его сторону.
– Я стараюсь развивать свой разум и тело. Я считаю, что они могут быть одинаково опасным оружием.
– Хорошо сказано, – пробормотал Хальдун.
– Верно, – согласился Мансур ад-Дин.
Он повернулся к Айюбу, и они негромко заговорили между собой, подавая знак, что и остальные могут беседовать, как им захочется. Вскоре шум разговоров заполнил зал.
Джон воспользовался моментом и шепотом спросил у Таура:
– А где вы были на самом деле?
Таур хитро улыбнулся, но ничего не ответил.
– Я не верю, что вы весь день провели в городе, – не унимался Джон. – Вы были напряжены, как член священника, когда пришли сюда.
– Я не могу рассказать, – прошептал в ответ Таур. – Хозяин меня убьет.
– Ему не обязательно об этом знать, – продолжал Джон, но Таур покачал головой, отказываясь отвечать.
* * *
На следующее утро Юсуфа растолкал мамлюк Абаан, и Юсуф посмотрел на закрытое ставнями окно. Сквозь щели еще не начал пробиваться свет.
– Твой отец просит, чтобы ты спустился во внутренний двор, – сказал Абаан. Он собрался уйти, но остался стоять на пороге, когда увидел, что Юсуф не шевелится. – Прямо сейчас!
Юсуф скатился с кровати, натянул штаны из хлопка, тунику и коричневый халат, потом надел сандалии, перепоясал халат и по длинному холодному коридору направился во двор. Там, в тусклом предутреннем свете, он увидел отца со скрещенными на груди руками – на лице Айюба застыла холодная маска. Рядом с ним стоял Туран, который насмешливо посмотрел на Юсуфа, и тот бросил на него мрачный взгляд. Рядом с Айюбом и Тураном находился еще один мужчина – бедуин, один из кочевников, скитающихся по пустыням и перегоняющих стада с одного места на другое. На бедуине был халат из грубого хлопка и белый тюрбан, перевязанный черной лентой. Небольшой рост, густая черная борода, нос, больше похожий на клюв, и пронзительные серые глаза. Юсуф обратил внимание на тонкие губы. Когда Юсуф подошел, отец повернулся к пастуху: