— А она всего лишь вдова, — подвел итог плотник, качая головой.
— Чертовски жестоко, — сказал боцман.
— Ненавижу законников, — отрезал канонир.
— Но не пробыл я в учебном корпусе и шести месяцев, когда мать вместе со своей тележкой с пирожными появилась неподалеку от казармы. Таким образом, мы виделись каждую пятницу, а порой и чаще. И то же самое было в Белграде и Константинополе, когда я был не на службе. Куда бы ни направили полк. Потому-то я и не забыл английский.
— Может, потому тебя и отправили сюда, — предположил боцман.
— Если так, то лучше бы я отрезал себе язык, — произнес одабаши.
— Тебе здесь не нравится?
— Ненавижу это место. За исключением теперешнего общества.
— Почему же, приятель?
— Я всегда жил в городах и ненавижу деревню. А пустыня еще в десять раз хуже, чем деревня.
— Что, тигры и львы?
— Хуже, приятель.
— Змеи?
Одабаши потряс головой, наклонился и прошептал:
— Джинны и упыри.
— А что такое джинны? — переспросил слегка ошалевший боцман.
— Колдуны, — заявил одабаши, слегка обдумав ответ.
— Ты что, веришь в колдунов?
— Что? Да я сам видел чертовски большого колдуна в старой башне вон там? Вот такого роста, — сказал он, держа руку на уровне ярда от земли, — с длинными ушами и оранжевыми глазами? Ночью он кричит «уху-уху» и всякие несчастные придурки видят его то там, то сям. Нет предзнаменования хуже в этом бренном мире. На прошлой неделе я слышал его почти каждую ночь. — Одабаши помолчал, а затем добавил: — Мне не следовало говорить «колдуны». Скорее, духи. Нечестивые призраки.
— Ого, — произнес боцман, который мог презирать колдунов, но, как и большинство моряков и уж точно все его товарищи по «Сюрпризу», искренне верил в призраков и духов.
— А что упыри? — спросил канонир тихим, почти вкрадчивым голосом, страшась услышать ответ, но поближе придвигая сумку.
— Ха, они намного, намного хуже, — ответил одабаши. — Они часто принимают внешность молодых девушек, но у них зеленая глотка, как и глаза. Иногда их видят на кладбищах, а после наступления темноты они выкапывают и пожирают свежих покойников. Хотя и не всегда свежих. Но упыри могут принять любой вид, как и джинны, и как тех, так и других можно на каждом шагу встретить в этой проклятой пустыне, которую мы собираемся пересечь. Единственное, что можно сделать, так это очень быстро без ошибок произнести «transiens per medium illorum ibat» [28], или тебя... В это время ночи, во время Рамадана, дворцовые повара выкидывают кости, оставшиеся от пира, за внешнюю стену, и шакалы уже терпеливо ждут. Но опять же, как только они учуют запах гиены и еще кого подобного же рода...