— Прошу, скажи ему, что я в жизни не чувствовал себя лучше, и мы отлично продвинулись. Если этот ветер продержится до послезавтра, мы наверстаем упущенное и получим неплохой шанс оказаться к югу от Мубары вовремя, чтобы перехватить галеру.
— Бимбаши говорит, если суждено нам перехватить галеру и стать баснословно богатыми, то станем, а если не суждено – то нет. Судьбу не изменишь, поэтому он настоятельно просит не утруждаться и не подвергать себя ненужным страданиям: всё предначертано.
— Если ты сможешь придумать, как вежливо поинтересоваться, почему, в таком случае, он так быстро привел своих людей на борт, в спешке спотыкающихся друг о друга, будь добр, сделай это. А если нет, то просто скажи ему — известно также, что небеса помогают тем, кто сам себе помогает, и попроси его это запомнить. И еще добавь, что эта возвышенная философия может быть полезна в общении с неискушенным собеседником, но не когда бимбаши разговаривает с командиром корабля.
Когда Стивен перевел эти слова на французский, а Хасан — на арабский язык, бимбаши сказал с безмятежной улыбкой, что вполне доволен простым жалованьем солдата и скорей презирает материальные ценности, чем превозносит.
— Ну, друг мой, — сказал Джек, — надеюсь, что ветер продержится пару дней ради того, чтобы у вас появился шанс показать свое презрение на практике.
Ветер продержался до полудня: сначала поднялся сильный, а затем успокоился, и, несмотря на то, что на закате порывы ослабли, капитан поужинал цыпленком с песком, запив его тем же песком и слабым грогом, в полной уверенности: «египтянин» продержится всю ночь.
Макэлуи, Гилл и серанг придерживались того же мнения, и хотя они ещё не могли сделать какие-либо наблюдения сквозь облака пыли, счисления по лагу показали, что «Ниоба» находилась немного южнее Рас-Минаха и дальше предстояло плыть по глубокому расширяющемуся каналу.
Капитан оставался на палубе до самой ночной вахты — самой жаркой ночной вахты из всех, что он пережил — вслушивался в рев ветра и отчетливый глубокий звук хода корабля, наблюдал за необычным мерцанием света в изгибах волны, вздымающейся у носа, опускающейся к миделю и снова поднимающейся. Потом волна ломалась за кормой, в пылающем кильватерном следе, который простирался далеко во тьму, и хотя еще много песка летело вдоль палубы, мелкая, похожая на туман пыль исчезла.
Время от времени капитан закрывал глаза, пошатываясь из-за качки, и в эти моменты корабль пролетал сквозь его мечтания подобно песчаной буре: однако «Ниоба» шла легко — пока обе вахты находились на палубе, свернули нижние паруса, поэтому корабль плыл почти без усилий. Бакштаги потеряли стальную упругость, а крамбол левого борта изредка опускался в воду.