Маловероятно и то, что ему когда либо придется командовать таким экипажем отборных матросов, каждый из которых мог ставить паруса, брать рифы и стоять у штурвала, и практически каждого из них он знал в лицо и любил.
Он замечательно ладил со всеми «сюрпризовцами», также как и они замечательно ладили со своим капитаном и его офицерами; «сюрпризовцам» могла быть позволена вольность, неслыханная на корабле с разношерстной командой из неопытных моряков, воров и со значительной долей угрюмых, по понятным причинам возмущенных, принудительно завербованных матросов, командой, которой требовалась жесткая дисциплина, привычная на флоте. Постоянные тренировки: взятие рифов, выборка парусов, их уборка, спуск на воду шлюпок и прочее. Все адаптировано к самым неумелым, суровая муштра и почти неизбежные тяжкие наказания.
Джек Обри слыл строгим капитаном, но никогда не разделял жажды к наказаниям, присущей большинству офицеров, терпеть не мог порку, поскольку никогда с чистой совестью не мог отдать на нее приказ за деяния, которые когда-то совершал и сам, и хотя на службе традиции есть традиции, и Обри много раз назначал по дюжине плетей, ему было бы легче обходиться без этой меры, ведь он был не большим праведником, чем кто-либо из команды.
С тех пор как Джек командовал «Сюрпризом», на борту пороли редко. И если бы капитанский стюард был хоть сколь-нибудь более дружелюбным и не столь грубым, капитанский кок мог бы приготовить более двух видов пудинга, парочка офицеров умела бы играть достаточно хорошо, чтобы иногда составить квартет с Джеком и Стивеном, а мичманская берлога была бы покрепче, то до повышения Пуллингса и перевода на другие корабли многих членов команды, Джек мог бы сказать, что на фрегате лучшая команда в эскадре, если не на всем флоте.
«Я им не скажу, пока не придет время», – подумал Джек, когда шлюпка свернула между лихтерами и показался корабль, пришвартованный далеко от верфи, не удивили Джека и два неуклюжих плашкоута, прикрепленные к кораблю, и группа рабочих с верфи, занятых на корме.
— Левый борт, — приказал он рулевому. Любая церемония приветствия на борту выглядела смешно: сейчас Джек был единственным, у кого имелось что-то помимо потрепанной парусиновой рубахи, штанов и мятой соломенной шляпы.
— Сэр, — доложил Моуэт, как можно элегантнее снимая шляпу со сломанными полями, — с прискорбием докладываю, что мерзавцы не законопатят шканцы позади бизани до вторника. Ваши каюты открыты для...
— В кормовой каюте нет стекол, — с яростью взвизгнул Киллик.
— Киллик, утихни, — бросил Джек.