Команда тысячи раз делала поворот, часто в кромешной темноте в условиях опасной качки, поэтому едва ли стоило ожидать, что моряки начнут метаться туда-сюда, подобно кучке топчущих траву сухопутных крыс.
Однако к последним командам относились серьезней, чем просто к формальности: «К повороту приготовиться», — крикнул Роуэн, и Джек ощутил движение. «Подтянуть грот», — и в иллюминаторе в обратной последовательности пронеслись пеликаны и мыс: «Сюрприз» встал носом к ветру, и команда, безусловно, спустила грота-галс и подтянула парус. «Ослабить и подтянуть», — небрежно крикнул Роуэн, и инерция поворота усилилась. Хиосское вино в бокале Джека начало вращаться независимо от волн, пока корабль устойчиво не выровнялся на новом курсе. Снова послышался голос Роуэна: «Дэвис, ради Бога, оставь это штуковину в покое». Каждый раз, когда «Сюрприз» менял направление и выравнивал реи, Дэвис сильней, чем нужно, затягивал узел на булине фор-марселя, и этот силач с отвратительной координацией иногда вырывал стропу из кренгельсов.
— Киллик, — позвал Джек, — от пирога из Санта-Мауры ещё что-то осталось?
— Нет, не осталось, — ответил Киллик снаружи. С набитым ртом, очевидно, но это не могло скрыть его злобного торжества. Когда капитан питался в кормовой каюте, стюарду приходилось на несколько ярдов дальше нести посуду в обоих направлениях, что его злило. — Сэр, — добавил он, проглотив.
— Ничего страшного. Принеси мне кофе, — и спустя несколько минут: — Поторопись.
— А я что делаю? — крикнул Киллик, входя с подносом и согнувшись в три погибели, как будто преодолевал дистанцию размером с бескрайнюю пустыню.
— Приготовлен ли кальян на случай, если турецкие офицеры поднимутся на борт? — спросил Джек, наливая себе чашку.
— Готов, да, сэр, готов, — ответил Киллик, куривший его почти все утро вместе с Льюисом, капитанским коком. — Я посчитал своим долгом его раскурить, вот значит как, и табака уже почти не осталось. Может, добавить?
Джек кивнул.
— А что с подушками?
— Не волнуйтесь, сэр. Я взял с коек кают-компании, и парусный мастер над ними поработал. Подушки готовы, а также мятные лепешки. Их загрузили на Мальте; необычайно популярная штука в восточном Средиземноморье, они отлично заполняют паузы в разговорах в греческих, балканских, турецких и левантийских портах.
— Это хорошо. Что ж, через пять минут я хотел бы видеть мистера Хани и мистера Мэйтленда.
Они являлись старшими в его жалкой мичманской каюте, и сейчас уже давно значились по судовой роли помощниками штурмана и вполне были способны нести вахту — приятные, знающие морское дело молодые люди, хотя и не образец совершенства, но хорошие будущие офицеры. Будущие — вот в чем проблема. Для того чтобы получить повышение, молодой человек сначала должен сдать экзамен на лейтенанта, а потом кто-то или что-то должно убедить Адмиралтейство назначить его на должность лейтенанта на корабле, а без этого он так и останется мичманом, сдавшим экзамен на лейтенанта, до конца своей морской карьеры. Джек знавал многих «юных джентльменов» лет сорока и старше. Он вряд ли сможет что-либо поделать со вторым этапом, но ничего нельзя поделать, пока они не пройдут первый, а он мог хотя бы помочь им пройти этот этап.