И вправду, Геннадий работал лишь тогда, когда ему этого хотелось. Может быть, по этой причине он оставался холостяком и жил с матерью, которую уважительно называл Магнитофоном за то, что она прекрасно помнила все напевы и танцы, когда-либо сочиненные и исполненные на этих берегах. Однако все заведующие сельским клубом, которые менялись чуть ли не каждый год души не чаяли в Умиаке, и, так как это были женщины, он не был обделен лаской.
Звон бубнов и хриплые голоса певцов успокоили сердца, но с новой тоской вызвали в памяти длинную галечную косу, соленый ветер и шум морского прибоя. А здесь волна была низкой: высокие горы защищали бухту от набравшего скорость настоящего морского ветра.
Но самое грустное выяснилось впоследствии: бухта была мертвой. Ни нерпа, ни лахтак, ни тем более морж сюда не заходили. Никто — ни старики, ни экспедиция из биологического института — не могли назвать причину. На охоту приходилось ездить на старое место, затрачивая на это иногда целый день.
Некоторые охотники переселились в районный центр, заняв вакантные места дворников и кочегаров. Иногда Анахак видел их — они часто были навеселе, довольны хорошими квартирами, большой зарплатой: получали северные надбавки, коэффициенты и имели право ездить раз в три года на любой курорт страны.
И все же в них уже не было чего-то существенного. Анахак не мог объяснить, в чем тут дело. Может быть, оттого, что они больше не смотрели в сторону моря и утратили осанку свободных морских охотников?
Звероферма оказалась убыточной, и если бы из колхоза не сделали совхоза, то она съела бы последние скудные общественные доходы. Летом шхуна приволакивала убитых морских зверей, и их оставалось только разделать. Это было странно и непонятно: охотники разделывали чужую добычу, пряча друг от друга глаза. Раньше, когда убивали зверей, после разделки обязательно устраивали большой праздник… Из чужих зверей праздника не получалось: было недоумение и тоска по старой галечной косе.
Анахак некоторое время работал в сельском Совете и даже раз был избран его председателем. Приезжие уважительно называли его мэром, а он бился за пристройку спортивного зала к школе, за новый детский сад и не понимал, почему такие очевидные вещи надо еще доказывать.
Когда в районе организовали службу охраны природы, Анахак попросился туда работать. Но в этом учреждении все места сразу же были заняты, и, если бы не один прискорбный случай, Анахаку ни за что не попасть бы на это место.
После года работы нового учреждения выяснилось, что «охранители природы» тайком били моржей на Аракамчеченском лежбище, вырубали клыки и продавали на сторону. Ловили рыбу в запрещенных, нерестовых местах, перегораживая от берега до берега мелкие речки. Терпение милиции лопнуло, когда был убит белый медведь и составлен липовый акт якобы о нападении его на вооруженного «охранителя природы».