Иногда до Рэмкына доходили разговоры о том, что Зоя не совсем честная на своей работе. Особенно часто об этом говорили Рэмкыну на электростанции, где собрались ребята острые на язык, наблюдательные, независимые и в большинстве своем почему-то не ладящие с начальством. Но Рэмкын эти замечания пропускал мимо ушей, точно так же как не обращал внимания на сплетни о том, что своим зарегистрированным союзом с представителем местного населения Зоя прикрывает свои неблаговидные дела. Но любовь была выше, чище и сильнее всех сплетен и пересудов!
Никита родился на переломе зимы, когда солнце начало выглядывать из-за горизонта. Зоя наотрез отказалась ехать в районную больницу и благополучно разрешилась от бремени в сельском медпункте к исходу того же дня, куда она пришла поутру сама, почувствовав приближение родов.
Для Рэмкына рождение сына было равносильно появлению второго солнца. Он взял очередной отпуск и все время отдавал роженице и сыну. За большие деньги ему достали размноженную фотоспособом книгу доктора Спока, несколько отечественных руководств по уходу за ребенком, которые он проштудировал с такой добросовестностью и вниманием, что по объему знаний он вполне мог бы поспорить с дипломированным медиком.
Благодаря такой заботе Зоя довольно быстро вернулась на работу, хотя заработка и нерастраченных отпускных Рэмкына могло хватить еще надолго.
— Где ты видел работника торговли, который живет только на зарплату? — с усмешкой ответила Зоя, когда Рэмкын сказал ей об этом.
То ли Рэмкын стал поневоле больше интересоваться делами жены, то ли розовый туман любви, застлавший все вокруг него, несколько поредел, но стал замечать муж, что Зоя о чем-то тайком и подолгу совещается то с заведующим складом, то с бухгалтером… Когда в село с очередным пароходом пришли первые мебельные «стенки» из крошащихся древесных плит, покрытых сверху полировкой, первым таким мебельным сооружением украсилась квартира Рэмкына. Многочисленные полки, шкафчики заполнились посудой, хрусталем, на вешалках-плечиках повисли новые костюмы, платья и две шубы: норковая и каракулевая.
Было несколько неприятных ревизий, о которых каким-то неведомым образом становилось известно загодя. Начиналась тревожная суета, что-то прятали, уничтожали или, наоборот, писали какие-то бумаги. Но проходила непогода, снова сияло солнце, и в семье воцарялся мир, спокойствие и довольство.
Правда, в последнее время Зоя все чаще заговаривала о домике где-нибудь у тихой речки, садике, хотя от этих разговоров Рэмкына кидало в дрожь: он отлично понимал, что ему трудно будет привыкать к жизни в новой обстановке, вдали от родной и любимой Чукотки. Но он заприметил, что такие разговоры зарождались накануне предполагавшейся проверки, а потом еще некоторое время продолжались как бы по инерции, потом вовсе затихали, заменяясь другими: каким образом достать новый японский стереомагнитофон, кассеты к нему, пыжиковые шкурки, лисьи воротники, золотые кольца. Вскоре Рэмкыну стало совершенно ясно, что его жена если не ворует грубо и прямо, то каким-то образом берет довольно ценные вещи, далеко превышающие по стоимости ее зарплату.