Но не тут-то было. Соприкосновение с душой даром не проходит, а родившееся ощущение некоей миссии требует не мимоходом брошенных фраз, а более осязаемого действия. Помедлив на пороге кабинета сестры Анджелы, Гомер решительно двинулся к столу и с металлическим стуком опустил поднос на каретку машинки. Маленький трупик оказался на уровне шеи доктора Кедра – совсем близко, может цапнуть, как говорят в Мэне.
– Доктор Кедр! – позвал Гомер Бур.
Доктор Кедр очнулся и посмотрел поверх младенца на Гомера.
– Причина внутреннего кровотечения, – продолжал Гомер, – перерезана дыхательная артерия. В чем вы сами можете убедиться.
Доктор Кедр посмотрел на поднос, помещенный на машинку. Он вглядывался в младенца, как в исписанную им страницу: хочу – казню, хочу – помилую.
За окном кто-то что-то кричал, но ветер так мочалил слова, что разобрать их смысл было невозможно.
– Господи помилуй, – произнес Уилбур Кедр, глядя на перерезанную артерию.
– Я должен вам сказать одну вещь: я никогда не буду делать аборты, никогда! – вдруг выпалил Гомер. Это решение логически вытекало из перерезанной артерии. Во всяком случае, по мнению Гомера.
Но доктор Кедр был явно в недоумении.
– Не будешь? Что не будешь? – переспросил он.
Крики снаружи усилились, но более внятными не стали. Гомер и доктор Кедр молча глядели друг на друга, разделенные мертвым младенцем из Порогов-на-третьей-миле.
– Иду, иду, – послышался голос сестры Анджелы.
– Это Кудри Дей, – объяснила сестре Анджеле сестра Эдна. – Я только что выпроводила его отсюда вместе с коробкой и Копперфильдом.
– Никогда, – повторил Гомер.
– Значит, не одобряешь? – спросил его доктор Кедр.
– Я не вас не одобряю. Я этого не одобряю. Я этого делать не могу.
– Но я ведь тебя никогда не принуждал. И не буду. Такие решения человек принимает сам.
– Точно, – кивнул Гомер.
Открылась входная дверь, но что кричал Кудри Дей, все равно нельзя было разобрать. В стойке у двери провизорской звякнули пробирки, и тут доктор Кедр с Гомером первый раз явственно услыхали: «Мертвец!»
– Мертвец! Мертвец! Мертвец! – кричал Кудри Дей.
Его истошные вопли аранжировались нечленораздельными выкриками Копперфильда-младшего.
– Какой мертвец, Кудри? Где? – ласково спросила мальчика сестра Анджела.
Кудри первый обнаружил станционного начальника, но не узнал его. Он видел его лицо долю секунды.
– Там! Какой-то дядя! – объяснял он сестрам Анджеле и Эдне.
Отчетливо услыхав ответ Кудри Дея, доктор Кедр встал из-за стола и, обойдя Гомера, вышел в коридор.
– И если для вас это не так важно, – проговорил ему вслед Гомер, – позвольте мне больше не участвовать в этом. Это ваш долг, я понимаю. Но я хотел бы приносить пользу как-то иначе. Я ни в чем вас не обвиняю. Я просто не могу больше этого видеть.