– Ты участник процесса, – продолжал Кедр. – Сегодня роды, завтра аборт. Твое неодобрение замечено. Оно законно. Ты вправе иметь собственное мнение. Но ты не вправе быть недоучкой, делать свою работу кое-как. А представь, что в один прекрасный день твои взгляды изменятся.
– Они никогда не изменятся.
– Ну хорошо. А если, вопреки желанию, тебе придется все-таки – ради спасения жизни матери – сделать…
– Я не врач.
– Точно, до совершенства тебе еще далеко. Хоть десять лет учись здесь, все равно профессионалом не будешь. Но что касается гинекологии и всего, что с ней связано, тут я могу тебе помочь стать первоклассным специалистом. Точка. Ты уже сейчас больше знаешь, чем многие так называемые опытные акушерки, черт бы их побрал.
Гомер видел, что работа с малой кюреткой уже подходит к концу, приготовил несколько ватных тампонов и подал один доктору Кедру.
– Я никогда не заставлю тебя, Гомер, делать что-то против твоей воли, – никак не мог успокоиться доктор Кедр. – Но ты будешь наблюдать, узнавать, запоминать то, что я делаю. Иначе для чего я? Разве мы посланы на эту землю бездельничать? Что, по-твоему, значит – приносить пользу? Ты думаешь, я тебя оставлю в покое, допущу, чтобы ты превратился в Мелони?
– А почему вы не учите ее? – спросил Гомер.
Вопрос вопросов, подумала сестра Анджела, но голова женщины в этот миг слегка дернулась у нее в руках, она застонала, и сестра Анджела, нагнувшись, коснулась губами ее уха.
– Все идет хорошо, миленькая, – прошептала она. – Врач уже все кончил. Сейчас будете отдыхать.
– Ты понимаешь меня, Гомер? – спросил доктор Кедр.
– Да.
– Но ты не согласен?
– Точно.
«Ах ты, дерзкий, упрямый, жалеющий себя, своевольный, высокомерный, несмышленый юнец», – подумал Уилбур Кедр, но вместо всего этого только сказал:
– Может, ты еще передумаешь и захочешь быть врачом.
– Мне нечего передумывать. Я никогда не хотел быть врачом.
Кедр посмотрел на испачканный кровью тампон – ровно столько, сколько положено, – и протянул руку за свежим тампоном, уже приготовленным Гомером.
– Так, значит, ты не хочешь быть врачом? – опять спросил он.
– Нет, – ответил Гомер. – Думаю, что нет.
– Но у тебя слишком мало других возможностей. Не из чего выбирать, – философски заметил Кедр, и у него защемило сердце. – Да, это я виноват, что ты не любишь медицину.
И сестра Анджела, куда менее сентиментальная, чем сестра Эдна, вдруг почувствовала, что сейчас заплачет.
– Ни в чем вы не виноваты, – поспешил сказать Гомер.
Уилбур Кедр опять проверил, не началось ли кровотечение.
– Здесь больше делать нечего, – коротко бросил он. – Если не возражаешь, побудь с ней, пока не кончится действие эфира. Ты ее здорово оглушил, – прибавил он, заглянув женщине под оттянутое веко. – Я сам приму роды женщины из Дамарискотты. Я ведь не знал, что тебе вообще медицина не по душе.