Но именно это она в нем и любила. И еще многое другое.
«Все это не важно, не важно, не важно…» – мысленно твердила Софи. Ей следовало взять себя в руки и выйти из этой встречи с достоинством, сохранив душевное равновесие.
– Сейчас мадам де Вернон нельзя быть осмотрительной и благоразумной, – заметила Софи.
– Да-да, на балу леди Бартрам не место благоразумию, – закивала леди Клара, не замечая обмена взглядами между братом и одной из модисток. – Женщины опустошат свои шкатулки с драгоценностями. Явятся на бал как рождественские елки.
– Но не вы, леди Клара, – сказала Марселина. – Вы всегда носите скромные драгоценности. Ваша красота не нуждается в украшениях, как и бальное платье. По-настоящему красивое платье вовсе не требует множества драгоценностей. И помните: мы хотим подчеркнуть вашу чистоту и невинность.
– А заодно сделать вид, что и я обладаю таковыми, – добавила Софи.
Лонгмор подошел к манекенам и стал изучать голубое платье.
– Почему вы возражаете? Голубой подчеркнет цвет ваших глаз, ваших божественных глаз… Или глупец Аддерли провозгласил божественными ваши губы и душу?
– Я вся божественна! Все мое существо! – заявила Софи.
– Неужели лорд Аддерли действительно так сказал?! – оживилась леди Клара.
– Он все изложил в письменном виде, – пояснил Лонгмор. – Разве мадам тебе не рассказывала?
– Это не в интересах мадам, – заметила Софи. – Вспомните, последнее время отношения между нею и леди Кларой довольно прохладные.
– Я уже путаю, кто есть кто и кто чего хочет, – со вздохом пробормотал Лонгмор. – Слишком много тайн, осмотрительности и скрытого смысла для моего крошечного мозга. – И слишком много уловок.
Софи вдруг подумала, что она – именно такая. С юмором рассказав леди Кларе о любовной записке Аддерли, Софи заметила, что девушка уставилась на брата. Пыталась понять его реакцию?..
Но граф, похоже, ничего не слышал. Прохаживался перед манекенами, заложив руки за спину. Он напоминал сейчас генерала, делающего смотр войскам. Собственно говоря, именно этим он и занимался. А платья были частью арсенала его воинства.
– Очень рада, что не знала об этом, – сказала леди Клара, когда Софи с соответствующим пафосом передала заключительную мольбу Аддерли. – Иначе я не смогла бы сдержаться, когда он вчера приехал с визитом. – Она злорадно улыбнулась. – Он был в бешенстве из-за статьи в «Спектакл». И снова угрожал подать в суд. Рвал и метал, называя их клеветниками. Я сидела, сложив руки на коленях, и ждала, когда он прекратит истерику. Думала, мама взорвется. Но она словно окаменела и, поджав губы, молчала. Он, должно быть, понял, что пользуется неверной тактикой. Поэтому в конце концов успокоился, а потом заверил, что ничего страшного не произошло.