– А теперь слушайте меня.
Весьма озадаченный поведением Софи, граф уставился на свою руку. Потом, взглянув на девушку, проговорил:
– Вот и хорошо. Наконец-то вы отказались от своих ланкаширских манер.
– Имеете хоть какое-то понятие о том, что случится, если меня разоблачат? – прошипела Софи.
– А вам не все равно? Ведь ваша сестра вышла за герцога…
– Ох, какой же вы осел.
Граф уставился на Софи в изумлении.
– Я сказал что-то не то?
– Вот именно, – процедила она сквозь зубы. – Поэтому ничего больше не говорите. Только слушайте.
– Боже, не собираемся же мы обсуждать… произошедшее?
– Собираемся. Вы ведь хотите помочь сестре?
Граф промолчал, а Софи вновь заговорила:
– Поверьте, меня тоже ужасно огорчило случившееся. Неужели не понимаете, как все это скверно для нашей коммерции?
– Вашей коммерции? – тихо переспросил граф, но Софи понимала, что его спокойствие только внешнее; он был готов в любой момент взорваться.
И теперь становилось еще яснее, почему люди разбегались при виде Лонгмора. Но насилием ничего не исправишь. Поэтому следовало отвлечь его. А для этого достаточно было сказать правду.
– Аддерли по уши в долгах и в закладных, и ростовщики возьмут в оборот даже его детей, когда те родятся. Леони уточнит до фартинга, сколько он стоит. И если окажется, что он все-таки стоит один фартинг, то я первая удивлюсь.
– Я все знаю, – кивнул Лонгмор. – Но как моя сестра оказалась с ним на террасе? Да, понимаю, она наивна, но глупой я никогда ее не считал.
– Понятия не имею, как так вышло, но могу поклясться, что она всего лишь хотела отточить на нем искусство флирта. Ваша сестра никогда не показывала, что каким-то образом выделяет его среди всех остальных.
– Уверены? – проворчал граф.
И Софи очень не понравился его тон. Было очевидно, что Аддерли грозили неприятности. Но не следовало допускать, чтобы Лонгмор разорвал негодяя на миллион кусочков, чего он явно желал.
– Я слышала, что Аддерли может быть очень обаятельным, – заметила Софи. – И я знаю, что она почувствовала…
– О, прекрасно! Теперь мы станем говорить о ЧУВСТВАХ!
Софи вздохнула. Будь у нее под рукой тяжелый предмет, – непременно швырнула бы в голову этого болвана! Он, конечно, ничего не ощутит, но ей стало бы легче.
– Совершенно верно, милорд. Именно о чувствах. Но я избавлю вас от сложных рассуждений, деталей и логических выводов и перейду к главному. Леди Клара ощущает себя мятежницей и стремится сделать что-нибудь назло матери, особенно когда та отвернется. Очевидно, Аддерли увидел прекрасную возможность заполучить богатое приданое и превратил неповиновение в серьезное нарушение этикета.