– Ваша ‘илость! – Пронзительный вопль Фенуика прервал мучительные размышления графа. – Эй, ваше высочество!
– Ваша милость! – поправила Софи. – Я же тебе говорила! Неужели так сложно запомнить?
– Да-да, ваша милость, – пробормотал Фенуик. – Вам лучше закрыть перед, да получше. Сейчас подует восточный ветер.
– Ты что, предсказываешь погоду? – усмехнулся Лонгмор.
И в этот момент на них обрушился ливень.
– Поспешите, ваше величество, – посоветовал мальчик. – Через минуту такое начнется!..
«На Патни Хит, к югу от деревни, стоит обелиск, возведенный муниципалитетом Лондона, – обелиск с надписью, увековечившей память об эксперименте, проведенном в 1776 году Дэвидом Хартли, эсквайром, с целью доказать эффективность метода постройки огнестойких домов, изобретенного им самим. Для этого эксперимента он получил средства от парламента. Были выделены две с половиной тысячи фунтов».
Сэмюел Льюис, «Топографический словарь Англии», 1831
Погода испортилась стремительно. И не просто испортилась. Воистину разверзлись хляби небесные. Ветер с каждой секундой набирал силу, временами меняя направление, так что ничто не могло защитить путешественников от дождя.
Но даже и в столь сильный дождь хороший кучер не терял способности управлять упряжкой. Такая погода никогда не задерживала почтовые дилижансы. Кучера гнали лошадей через бури и грозы, через наводнения, метели и вьюги. А Лонгмор сейчас имел дело только с сильным ливнем – не было ни грома, ни молнии. Поэтому он с невозмутимым видом продолжал свой путь.
Но ливень все усиливался; тучи же окончательно заволокли луну и звезды, так что и в трех шагах ничего не было видно. Капли дождя то и дело били в глаза, не давая всматриваться в дорогу, даже свет фонарей экипажа казался едва различимым. Чем дальше они ехали, тем темнее становилось вокруг. Граф то и дело придерживал лошадей, и они, наконец, пошли шагом.
Миновав Куинс Элм, Лонгмор уже правил вслепую; он доверял чутью лошадей и надеялся, что они не собьются с пути. К счастью, дорога была широкой и гладкой, но все же следовало проявлять предельную осторожность. И они почти не разговаривали. По крыше барабанил дождь, в ушах свистел ветер, так что приходилось кричать, чтобы быть услышанными.
Изредка они проезжали деревни, различимые лишь по редким огонькам в окнах (в провинции спать ложились рано). В гостиницах же и в тавернах еще бодрствовали.
Граф глянул налево. Рука Софи, обтянутая перчаткой, крепко сжимала изогнутый подлокотник сиденья, но только это выдавало ее страх. А ведь любая другая на ее месте визжала бы или рыдала, умоляя его остановиться.