– Рад, что ты все-таки сказала это, – произнес он, хрипло засмеялся и взял ее разгоряченное лицо в свои ладони. – Не знаю, сколько бы еще я смог выдержать. – Николас поцеловал ее в губы долгим, сладким поцелуем, полным нежности. – Я люблю тебя.
И выжидающе посмотрел на Белинду, и она знала, чего он хочет, но была пока не готова. Не уверена. И ничего сейчас не соображала.
Николас снова ее поцеловал и отпустил. Повернувшись, взял корзинку и зашагал по ряду, а заметив, что Белинда за ним не идет, остановился и оглянулся.
– Ты что, остаешься? Нам еще нужно успеть на поезд.
В поезде, окруженные людьми, они почти не разговаривали. На вокзале Виктория расстались, каждый взял отдельный кеб, чтобы добраться до дома. В любовных связях нужно вести себя осторожно, особенно в городе. Но Николас должен был знать, когда снова с ней увидится, и помогая Белинде забраться в экипаж, окликнул ее.
– Белинда.
Она обернулась, стоя одной ногой на подножке и опираясь на его руку. Николас слегка сжал ее пальцы.
– Я должен с тобой увидеться. Давай встретимся завтра.
– Где?
– В твоем доме? В отеле? Где угодно.
– Как насчет «Клариджа»? – Белинда улыбнулась. – На чай?
Николас застонал.
– Я имел в виду номер, – пробормотал он, – а не чайную комнату.
Она покачала головой.
– Не могу. Слишком много американцев в отелях. Кто-нибудь может меня узнать, в холле или коридоре. Я не могу рисковать.
– В твоем доме?
Белинда опять помотала головой, и Николаса охватило отчаяние. Должно же быть такое место!
– «Лилифилд». В четверть шестого. К этому времени все уже разойдутся.
– Хорошо, – шепнула она.
Николас поцеловал обтянутую перчаткой руку и отошел назад, глядя, как кеб отъезжает и вливается в транспортный поток, запрудивший узкий выезд на улицу Виктории.
– Милорд.
Николас обернулся и увидел за спиной Чалмерза.
– Ваш кеб ждет. Багаж уже погружен.
– Ну так поехали.
Едва минуло шесть часов, уличное движение в Лондоне стало сравнительно спокойным. Джентльмены, возвращающиеся из Сити, уже добрались до дома, а у светского общества как раз наступила короткая передышка между чаепитием и обедом. Николас добрался до Саут-Одли-стрит без четверти семь.
Но едва он успел подняться наверх и приказать камердинеру набрать ему ванну, как в дверь спальни постучали.
– Это Денис, – произнес человек за дверью. – Можно войти?
– Конечно, – крикнул Николас, развязывая узел на галстуке. Но пальцы его замерли, едва друг вошел в комнату. Хватило одного взгляда на лицо Дениса, чтобы понять – произошло что-то плохое.
– В чем дело? – спросил он. – Что случилось?