– Белинда.
Она обернулась и посмотрела на Трабриджа.
– Да?
– Есть одна вещь, которую мне хотелось бы прояснить. – Он помолчал немного и продолжил: – Несмотря на все, что обо мне рассказывают, я совсем не такой, как Чарльз Федерстон. Мне бы хотелось, чтобы вы в это поверили.
– Я не единственная, кого вам придется в этом убеждать, лорд Трабридж. И у вас есть все возможности показать вашей будущей жене, что я ошибалась насчет вашего характера. Именно для этого и существуют все эти утомительные ритуалы.
Николас застонал, протестуя, но Белинда улыбнулась и ушла. Теперь, раз Розали в безопасности, она будет развлекаться происходящим от души.
– Ну как же, я считаю, что Англия – самая великая страна в мире. Папочка настаивал, чтобы мы посмотрели парламент, и Биг-Бен, и Тауэр, и Британский музей. Мне показалось, что все это немного скучновато. Но зато по магазинам мы прогулялись просто божественно. Папочка купил мне на Бонд-стрит много всяких прелестных вещей, просто не знаю, когда я успею их все надеть.
Николас сидел в чайной комнате отеля «Кларидж», глядя в ошеломительно красивое личико мисс Шарлотты Джексон из Балтимора, и думал только о том, что у Господа Бога извращенное чувство юмора – оставить такую прелестную оболочку без содержимого. Ее болтовня – непрерывная, бессодержательная и сосредоточенная вокруг нее самой, изливалась на него уже полчаса, и он окончательно обезумел.
– Леди тут такие элегантные, – продолжала Шарлотта. – Немного надменные и сдержанные, конечно, но тут так принято, верно? И все так ко мне добры. Леди Монкрифф пригласила меня на бал, а леди Федерстон – на чай. Здесь гораздо, гораздо лучше, чем в Нью-Йорке. Там было просто ужасно и я была так несчастлива. – Она вздохнула. – Терпеть не могу быть несчастной.
Мысль, что это не нравится никому, в ее хорошенькую головку просто не приходила. Шарлотта улыбнулась Николасу, но эта очаровательная улыбка возбудила в нем желание немедленно бежать прочь.
– Вы же хотите, чтобы я была счастлива, правда, милорд?
Маркиз сдержался и не спросил: не могла бы она стать счастливой где-нибудь подальше от него? Вместо этого сказал только:
– В идеальном мире все будут счастливы.
Прелестные васильковые глаза широко распахнулись.
– О, но я не думала про всех. Я думала про себя!
– Ну надо же, – пробормотал Николас. – Какая неожиданность.
Эта колкость проплыла мимо ее пустой головки.
– Жизнь в Англии сделает меня счастливой. – Шарлотта поморгала, ее темно-каштановые ресницы затрепетали, как крылышки бабочки, и Николас на минуту задумался, почему некоторые женщины считают, будто такой талант делает их более привлекательными. – Да что там, я буду в восторге, если останусь тут жить навсегда, милорд. Вам не кажется, что буду?