Не сводя глаз с Евы, Адам протянул руку. Ее узкая ладонь сама собой описала плавную дугу и легла на его локоть. Легко и естественно, как опускается на цветок пчела. Нельзя убежать от судьбы.
Пастор повел ее в глубину зала, и Еве показалось, что она ступает по облаку.
Ведя Еву танцевать, Адам испытывал странное чувство гордости обладателя, словно охотник, которому удалось поймать редкую, драгоценную и прекрасную птицу.
Его переполняло счастье и изумление. Все в ней вызывало у него восхищение. Легкий румянец на щеках, смущение, заставившее ее опустить глаза, и быстрый взгляд, которым она одарила его, овладев собой. Рука пастора обнимала графиню за талию, он видел, как вздымается ее грудь в такт дыханию, чувствовал тепло ее тела. Ему отчаянно хотелось теснее прижать Еву к себе, чтобы ощутить, как она трепещет в его объятиях. Ее рука в его ладони казалась маленькой и хрупкой, как крыло ласточки, а ведь эта женщина сумела укротить сорванцов О’Флаэрти, покорить леди Фенимор, да и весь Лондон; ей удалось выжить в зловонных трущобах Сент-Джайлз.
Чувства захлестывали Адама, как бурная река, мешая говорить.
Молчала и Ева, не сводя глаз с его лица.
Пастор и графиня, кружась, скользили по залу под жадными, пристальными взглядами толпы. Легкие, грациозные, они составляли прекрасную пару. Оба хранили серьезность, не улыбались и почти не разговаривали. Не слишком внимательный наблюдатель мог бы решить, что они едва скрывают скуку, равнодушно отдавая дань вежливости.
Однако, приглядевшись, каждый заметил бы, что они неотрывно смотрят друг на друга.
– Как ваша рука? – спросила наконец Ева.
– Лучше.
Адаму не хотелось говорить. Не хотелось думать. Только чувствовать.
Ева улыбнулась.
– Сегодня вы удивительно разговорчивы.
– А вы восхитительны.
Он произнес это так серьезно и так внезапно, что Ева снова надолго умолкла.
Графиня прерывисто вздохнула, и Адам ощутил, как по ее телу пробежала легкая дрожь.
– Спасибо, – отозвалась она.
И Адам отчего-то рассмеялся. Глаза Евы изумленно раскрылись, словно она вдруг увидела чудо. Казалось, графиня очарована его смехом и хочет запомнить этот миг.
Адам улыбнулся ей, а она улыбнулась в ответ, восхищенно качая головой.
– Вы в самом деле прекрасно танцуете.
– Я никогда не лгу.
– А что еще вы делаете столь же хорошо, преподобный?
Их тела лишь слегка соприкасались, но властная, неукротимая сила влекла друг к другу, и игривый вопрос Евы прозвучал неожиданно серьезно. Почти как вызов.
Графиню сковал страх.
Рука Адама, обнимавшая ее за талию, напряглась, словно окаменела. Глаза потемнели почти до черноты.