– Что ж, это хорошо. Прекрасно, – осторожно отозвался Адам.
Его кузены с трудом сдерживали улыбки. Полли, девушка лет шестнадцати-семнадцати, давно питала нежные чувства к Колину, однако тот не отвечал ей взаимностью, хотя ему и льстило подобное внимание. Полли так и не простила ему женитьбы на Мэдлин, затаив обиду с безжалостностью и непреклонностью, достойной Медичи. Она взяла за правило намеренно не замечать Колина, поэтому заказывать эль всегда приходилось Йену. Однако в последнее время Адам, похоже, вытеснил вероломного Колина из сердца Полли.
– Принеси Адаму большую кружку темного пива, милая, – вмешался Йен, заметив, что девушка застыла, пожирая глазами пастора, и молчит уже добрую минуту.
Полли вздрогнула, будто пробудилась от сладкого сна, лучезарно улыбнулась и с грацией шелки[3], дочери моря, скользнула в толпу завсегдатаев трактира.
– Мне тоже понравилась твоя проповедь, преподобный, – с самым серьезным видом произнес Колин. – Слушая тебя, я впрямь почувствовал, как душа моя очищается и воспаряет ввысь.
Адам зевнул.
– Замечательно. В таком случае еще несколько тысяч подобных проповедей, и тебе точно обеспечено место в раю.
Йен расхохотался.
– Да ладно, преподобный… что тебя так утомило? Все думал о своей новой прихожанке-грешнице и о смуте, которую она принесла с собой?
Еще один сюрприз?
– А у меня появилась новая прихожанка-грешница?
– Кажется, вы сегодня встречались. Говорят, она была утром в церкви. Впрочем, сам я ее не видел. Эта леди поселилась в Дамаск-Мэнор. Вроде бы усадьба досталась ей в наследство от покойного мужа. Одна служанка шепнула другой, а та слышала новость… от кого-то еще. Сам знаешь, как это бывает. К полудню молва обежала весь Пеннироял-Грин.
– Ах да, конечно. Графиня Уэррен. Я уже познакомился с ней. – Глубокая усталость путала мысли Адама, воспоминание о графине нахлынуло оглушающей волной, ударило в голову, словно хмельное темное пиво, которое подавали в «Свинье и чертополохе», терпкое, горьковатое, бархатно-мягкое.
– Что ты о ней думаешь? – поинтересовался Колин, отхлебнув глоток эля.
– М-м… – Адам вскинул голову. – Она забавная, но немного напомнила мне… раненую дикую птицу, попавшую в беду.
Колин, фыркнув, пробормотал что-то невнятное. А Йен застыл, не донеся до рта кружку с элем.
– Какого дьяв… да что такое с вами обоими? Это всего лишь простое наблюдение, – возмутился Адам.
– Чертовски поэтичное наблюдение, – развеселился Йен. – Разве ты не знаешь, кто такая эта твоя… как ты ее назвал? Горлица?
– Раненой пти… так кто она?
Полли с грохотом поставила на стол перед Адамом кружку темного пива. Тот рассеянно нашарил в кармане мелочь и поднес кружку к губам, не глядя на девушку. Глубоко уязвленная, она гордо удалилась.