— А мне стало спокойно и тепло. Будто дома побывал. Даже удивился сначала.
— Почему ты сменил фамилию? — пришел черед узнать о самом непонятном и в какой-то степени темном и туманном. С х’шанским почитанием традиций в особенности.
— Тебе в подробностях? — спокойно отозвался он.
— Если можно, — кивнула я.
— Когда тебя… унесли, я прошел в распределитель. Там регистрировали выживших. Сутки мы проторчали в неизвестности, но затем ситуация кардинально изменилась. Твой отец, как мне потом пояснили, связался с кем-то из влиятельных чинов Х’шана, и благодаря его участию быстро нашлись родители моей матери. В свое время дед служил в космической геологоразведке, открывал новые миры, планеты. В общем, на одной из них он и решил обосноваться на пенсии, оставив родовой дом другим родственникам. Не менее быстро и против правил и обстоятельств меня доставили на Вальшан к нему.
— Я боялась, что ты останешься совсем один… — выдохнула я чуть не плача.
— Нет, мне повезло. Тогда мне действительно повезло.
— Тогда? — Я нахмурилась, услышав уточнение.
— Всем сиротам Х’ара предоставили льготы при поступлении в любое учебное учреждение. Я выбрал то, куда хотел пойти изначально. Как дед и отец. Но Шалый… твой папа не ограничил свою помощь и благодарность за спасение дочери. Он снова использовал свои связи, и меня перевели в крупнейшую Военную академию Земли. Как он полагал, самую престижную и перспективную. Купил жилье, от которого я с трудом, спустя пару лет, смог отказаться. Твой отец пытался курировать меня и влиять на весь мой учебный процесс. На достижения.
Я понимаю, он хотел как лучше: самая лучшая комната в общежитии, лишние увольнительные домой к родным, престижная практика, стипендия… но Хеш’ары никогда не живут и не выезжают за чужой счет, а в этом случае… Мне в спину не плевал только самый трусливый курсант.
Спустя три года я попытался встретиться с тобой. Хотел в увольнительную, на тебя посмотреть. По первому требованию меня связали с Сергеем Дмитриевичем Шалым по каналу дипсвязи. Знаешь, я впервые слышал, чтобы взрослый мужчина мялся, мямлил, извинялся и пытался объяснить, что мы с тобой не сможем быть вместе. Что ты маленькая еще и должно пройти время. Что я напомню тебе о страшных событиях, а это психологическая травма.
Лейс смотрел на меня почти весело, если бы не горечь в глазах.
— Папа? — не верила я своим ушам.
— Да. Он не разрешил мне тебя навестить.
— А мне сказал, что ты взрослый, учишься далеко от Земли, у тебя нет времени на меня. Да и другие заботы…
По старой привычке я выпятила дрожащую нижнюю губу, готовая вот-вот расплакаться от обиды и разочарования. Меня лишили, возможно, единственного друга. Того, кто понял бы меня без слов, ведь мы вместе прошли сквозь тот кошмар.