— А почему ты фамилию сменила? — Хеш’ар подошел совсем близко, и взглядом я невольно уперлась в его мощный торс в плотно облегающей черной форме.
— Пришлось, — не знаю, заметил ли Лейс, как я раздраженно поморщилась. — Сначала меня частенько папиными связями попрекали, протекцией… Проще было взять мамину девичью фамилию, чем доказывать, что я не верблюд.
— Кто? — опешил он.
Я запрокинула голову — без босоножек на каблуках, которые я сменила на удобные кеды, разница в росте с х’шанцем еще больше чувствовалась.
— Верблюд. Это животное такое земное. На Тру-на-Геш их тоже завезли в свое время. Климатические условия подошли идеально. Затейники-труны верблюдов генетически модифицировали, «украсили» и теперь искренне верят, что пушистый зверь в розовую полосочку — исконный житель Тру-на-Геша, а не колонист с Земли.
Лейс весело хмыкнул. А я зачем-то добавила смущенно:
— Хотя, ты знаешь, потом выяснилось случайно, что это действительно папа постарался. Устроил меня подальше от дома, чтобы я обрела крылья, уверенность в себе, свободу. Я его так люблю…
Хеш’ар молчал, затем снова от меня отвернулся. Я испугалась: вот сейчас он уйдет, а мои вопросы по-прежнему останутся без ответа. Поэтому выбрала самый нейтральный:
— На корабле есть х’шанцы с длинными волосами, но большинство — с короткими. Это… память?
— Да, — ровно произнес Лейс. — Те, кто выжил на Х’аре, больше никогда не отрастят волосы. Остальные обязаны чтить память предков и традиции. После гибели родовой планеты наш народ сплотился и продолжает следовать старым традициям и правилам жизни.
Я поймала его сильную широкую ладонь и, чуть сжав, спросила:
— Ты больше не носишь перчатки? — Мой голос звучал с едва слышной хрипотцой, выдавая напряжение. — Уже неактуально? Начал связываться с кем-то?
Мужчина медленно обернулся и, наклонив голову к плечу, с непонятным выражением лица посмотрел на наши руки, затем — мне в глаза:
— На борту нет женщин. Поэтому почти никто не носит лишнюю одежду. Привычка.
— О, ясно. — Я медленно, с неохотой выпустила мужскую ладонь.
— Не знаю, есть ли в тебе хоть частичка меня, но я чувствую себя странно, — неожиданно признался он.
Я удивленно посмотрела на него:
— И как же?
Лейс коротко усмехнулся:
— Сложно передать.
— Я не узнала тебя сразу и в то же время странным образом почувствовала доверие, — выпалила, улыбнувшись. — Вероятно, поэтому, когда ты оказался рядом, я не билась до конца за возможность вернуться домой. Почему-то было уже не очень страшно.
Мы, наверное, с минуту смотрели друг на друга. Наконец уголки его рта дрогнули.