Красный тайфун (Савин) - страница 269

– А может, он просто хочет увидеть, когда все враги покажут свою суть? – серьезно спрашивает Лючия. – И тогда всех сразу. Даже не везти далеко, в море утопить, чтоб никто не всплыл? Если они и впрямь говорят, что «против нас, хоть с сатаной», значит, уже душу ему продали? Или готовы продать.

Ну, сказала! Моя Анюта такой была, в самом начале, такая прям комсомолочка в красной косынке, «кто не с нами, тот против нас». Но стала теперь, с нами пообщавшись, более мудрой, гибкой, терпимой. А для Лючии пока все в мире просто – «этот против нас? Убить! А если весь мир против нас – значит, надо ударить первыми!». Не был такой типаж исключительно для нашего семнадцатого года характерен, и в Европе таких хватало. Вот только Анюта в ЛГУ успела два года отучиться – и тебе бы образование не помешало, очень кругозор расширяет, и учит мыслить не в одних черно-белых тонах.

– Отчего же: раньше это «домашним образованием» называли, – сказала Анюта, – уж я стараюсь Люсе передать все, чем сама владею. И – вот не думал ты, мой Адмирал, что там у себя вы слишком уж были терпимы? Не только слова, но и поступки прощали, которые никак нельзя было прощать. Не установили для себя черту, которую переходить нельзя, при любой кажущейся выгоде – просто нельзя, за ней смерть, или даже то, что хуже смерти, как назвать, что у вас стало со страной? Гибкость и ум – лишь в достижении цели. А изменение самой цели – это табу: принципами поступаться нельзя, ни за какие пряники! Надеюсь, что те, кто после нас придут, – именно так себя вести будут!

Солнышко, ты что! Говоришь правильно, но ведь Лючия не посвящена еще по полной! Думает лишь, что мы такие же, как все, только «зеркало в будущее» имеем, то есть ноутбук! И как теперь девочке правду рассказать?

– Она подписку на все давала, такую же как я, – отвечает Анюта, – так ведь, Юр? Впрочем, Люся, это от тебя зависит – коль ты одна из нас, то готова все узнать? Или предпочтешь, чтоб тебе спокойнее было? Поверь, что когда я узнала поначалу, то мне застрелиться хотелось. Но приказ был – и желание драться. Насмерть, себя не жалея – чтобы победу вырвать, даже казалось бы, в безнадежном бою. Так что выберешь?

Лючия в ответ в Юрку вцепляется, к нему прижимается. Показывая, что куда он, туда и она, и спрашивать нечего.

– Тогда, Люсенька, готовься – как домой вернемся, будет у нас разговор. Не на улице же этим заниматься? И «зеркало» придется кстати.

Лючия кивает. Юрку не отпускает – будто боится, что он исчезнет сейчас. Хотел бы я тоже присутствовать, но время уже, мне ехать в наркомат! Целую Анюту – ну вот зачем женщины и тут вуали придумали, мешают! – и иду к машине.