– Да, слушаю?
– Простите, я к Кириллу Вересникову, художнику, он здесь живет? – вежливо спросил Женька, уже придумав легенду своего появления у квартиры подозреваемого.
– Да, конечно, проходите, пятый этаж, – сразу откликнулся хозяин дома, и домофон пискнул, пропуская в подъезд.
Обиталище Вересникова находилось на последнем этаже, и, судя по добротной железной двери, прикрытой имитацией под дерево с позолотой, зарабатывал художник прилично. За дверью оказалась просторная квартира-студия, классическое жилье свободного художника. Минимум мебели: диван у одного из больших окон с поднятыми жалюзи, кресло-мешок ярко-красного цвета, кофейный столик у дивана и широкий книжный шкаф со стеклянными раздвижными дверьми. В другом углу – кухня с барной стойкой, несколько высоких стульев. Рядом с дверью на стене – вешалка, и в одной из стен едва заметная на общем светлом фоне еще одна дверь, видимо, в санузел. Остальное свободное пространство занимали несколько мольбертов, стояли картины разных размеров, без рамок и в рамках, какие-то развернуты лицом, какие-то – изнанкой. На диване валялся альбом, открытый на карандашном эскизе. В воздухе витал острый запах масляной краски, и Женька едва не поморщился – для его носа слишком резкий аромат.
Сам художник на вид совсем не производил впечатления злостного колдуна. Невысокий, светловолосый, с немного смущенной улыбкой, руки перепачканы в краске, и видавшая виды футболка с линялыми джинсами – тоже в разноцветных пятнах. Но Женька уже достаточно долго работал в агентстве и повидал всяких преступников, чтобы с ходу довериться такой добродушной и невинной внешности. Алена еще ни разу не ошиблась, и если ее нос сказал, что картины этого Вересникова плохо пахнут в прямом смысле слова, значит, что-то тут нечисто.
– Простите, я не поздно? – Женька улыбнулся немного виновато и развел руками. – Жена увидела у знакомых вашу картину, загорелась прямо вся, узнала, в какой галерее ее купили, но там ваших работ больше нет. Вот я и решил лично, так сказать, зайти. – Лис вздохнул. – Первенца ждем, четвертый месяц, сами понимаете, лишние волнения ни к чему. – Он постарался вложить в голос побольше радостного волнения молодого отца. – Можно посмотреть ваши работы? У вас есть что-нибудь готовое, что можно купить?
Вересников от пламенной речи Женьки даже, кажется, смутился. Хмыкнул, оглянулся, обведя свою берлогу взглядом, почесал кончиком кисточки затылок.
– Совсем законченных нет, к сожалению, как-то вдруг резко разобрали, не ожидал даже, – признался он, и, не знай Лис, что на самом деле кроется за всей этой доброжелательностью и открытостью, поверил бы.