Но его звериное чутье дергалось и дыбило шерсть рядом с этим человеком, требуя оскалиться, зарычать и напасть, на всякий случай. Художник был опасен, и хищник внутри Женьки это чувствовал.
– Но если вам что-то понравится из недописанного, можем договориться, – закончил мысль Вересников.
– Это было бы здорово! – с воодушевлением согласился Женька.
Следующие минут сорок он ходил по студии, рассматривал картины, про себя невольно восхищаясь увиденным. Они, даже на стадии недоделки, были в самом деле живыми, дышали запахами, поражали яркими красками, и казалось, персонажи вот-вот сойдут с полотна. До цветов хотелось дотронуться, погладить тонкие лепестки, а из натюрмортов – взять яблоко и съесть. Уж на что Женька был далек от искусства, даже он понимал, что у Вересникова – талант, который художник предпочел тратить на темное ремесло, а не зарабатывать честно. И ведь мог, мог жить на доходы со своих картин. Может, и не миллионы бы, но на хлеб с маслом, и даже чуть больше, хватало. Впрочем, это не его дело, его дело – найти, где Вересников занимается своими черными делишками. Явно не здесь, значит, где-то в другом месте, есть еще одна мастерская, настоящая, как и предполагала Алена. И артефакт Андрюхи молчал, что говорило о том, что черной магией здесь не балуются.
Отрабатывая легенду до конца, Женька выбрал пару картин, договорился с Вересниковым об оплате даже и о сроках окончания работы, после чего распрощался с художником и вышел из квартиры. Лис довольно улыбался: ему удалось незаметно от хозяина вытащить из кармана куртки на вешалке перчатку Кирилла. Этого его зверю хватит, чтобы найти владельца по запаху. Женька только надеялся, Вересников именно сегодня соберется в свою мастерскую и получится выследить его. Если нет… Что ж, придется и завтра заступать на дежурство около подъезда. Но Соколинскому почему-то казалось, что сегодня ему повезет. Сразу поставив машину так, что от подъезда она не очень бросалась в глаза, Лис тем не менее отлично видел двор и подъезд. Первый оставался пустым, опять же, что только порадовало Женьку – меньше лишних свидетелей. Он уже настроился на долгое ожидание, рассеянно отметив, что потихоньку начинает темнеть, однако где-то через полчаса после ухода Жени из квартиры дверь подъезда открылась, и вышел Вересников.
В надвинутой на лоб шапке, сосредоточенный, без тени улыбки, художник совсем не напоминал того открытого, немного мечтательного молодого человека, который встретил Женьку в квартире. Засунув руки в карманы куртки, подозреваемый быстрым шагом направился прочь со двора, к дороге, и Лис порадовался, что двор не закрытый. А когда Вересников остановился у края тротуара, явно собираясь ловить машину, Женька завел мотор, но тронулся не сразу, вроде как прогревая. И только когда рядом с художником остановился частник, вырулил со двора, поехав впереди. Опыт по части ведения клиента так, чтобы он не заметил, у Женьки за время работы в агентстве накопился приличный, и проколы случались крайне редко. На одном из светофоров он дал машине с Вересниковым уехать вперед, и Лис порадовался, что сейчас на дорогах довольно плотное движение, как всегда в часы пик, а особенно здесь, в районе «Балтийской» и «Нарвской», где много офисов и промышленных зданий.