— Послушай, Берт, это не только мое мнение. Я прощупал ребят из правления, большинство говорит, что если придется выбирать между рабби Смоллом и рабби Дойчом, они выберут рабби Дойча, даже если будет борьба. Он наш человек. Он тот, кто нужен храму. Видите ли, миссис Дойч, Берт того же мнения, но он адвокат и слова не скажет, не вставив кучу «по причине» и «принимая во внимание». А я говорю начистоту, миссис Дойч: место свободно, и ваш муж может получить его, если хочет; но только нельзя расслабляться и ждать, когда оно само свалится ему в руки. Он должен его взять.
— Боюсь, что я не понимаю.
— А я уверен, что понимаете. Он должен показать, что хочет этого. Не бывает работы или сделки, чтобы все шло как по маслу. Всегда есть какие-нибудь мелкие осложнения. Это жизнь. Этого следует ожидать. Но в данном случае я не вижу больших проблем. Просто рабби Дойч должен показать, что хочет эту работу. Иначе, когда вернется рабби Смолл, найдутся такие, которые скажут, что хоть они и предпочитают рабби Дойча, рабби Смолл — молодой человек, обремененный семьей, и… начнется. Будут недовольные, и нам, как вы понимаете, прежде всего придется отстаивать свои интересы, — часть этой грязи попадет и на вашего мужа.
Миссис Дойч кивнула.
— Да, думаю, что я вас понимаю.
— Так что, по рукам, миссис Дойч?
— Я уже сказала, что решения принимает Хьюго, но я обещаю поговорить с ним.
— Это все, о чем мы просим, — сказал Марти, вставая. — Если я случайно загляну к рабби Дойчу, я не стану упоминать, что был здесь.
— Думаю, это правильно. Я не скажу о вашем визите.
— И тогда он решит, что все исходит от вас.
Она улыбнулась.
— Да, пожалуй, так будет лучше.
В машине Берт спросил:
— Ты думаешь, ей это удастся?
— Дело в шляпе, — фыркнул Марти. — Я не философ и не психолог — и близко нет, — но по работе мне часто приходится составлять мнение о парах, когда они вместе приходят брать кредит, — и обычно я разбираюсь, кто в доме главный. Поверь мне, в их доме это она.
Ури ушел к своей девушке. Джонатан уже сменил «хорошую» одежду, которую надевал в синагогу, на обычные шорты и свитер и играл во дворе с Шаули, а Смоллы и Гитель сидели за кидушным столом с вином, кексом и орешками, когда пришел Дэн Стедман. Он протянул экземпляр «Хаолам» рабби.
— Как видите, машина запущена. В ближайшие дни она наберет обороты, и к тому времени, когда начнется судебный процесс, пресса уже вынесет приговор.
У него был изможденный вид, под глазами темные круги.
Рабби глянул на снимок, затем полистал журнал.
— Это ежемесячник, и должен был уйти в печать заранее. Он вроде нашего «Лайфа». Они напечатают любой снимок, если он интересен. Видели тридцать вторую страницу? Этот аэроснимок, должно быть, сделан сразу после Шестидневной войны. Так и фотография Мимавета интересна просто как фотография.