— Вы правы, это было бы удивительное совпадение и поэтому не очень вероятное, — признал рабби. — По всей видимости, если Мимавет был убит ударом по голове, убийца и установил бомбу.
— Почему? Зачем устраивать взрыв, если он уже убил его?
— Почему? Потому что убить ударом по голове может любой, и любого можно подозревать. Но взрыв связывают с террористами, они любезно берут ответственность на себя.
— Но вы намекнули, что убийца доктор Бен Ами. Где он взял бомбу? Вы думаете, что доктора всегда таскают их в своих сумках?
Рабби был в затруднении, и это было видно по его лицу.
— Я здесь относительно недавно и не знаю, что возможно, а что нет. Но страна в состоянии войны — и не один год. Я подумал, что бомбу или, по крайней мере, взрывчатку нетрудно достать. Гитель говорила, что он в каком-то родстве с подрядчиком…
— Он его брат, брат Фила Резника. Ну и что?
— У подрядчиков много взрывных работ, — упорно продолжал рабби, — и я подумал…
— И вы подумали, что он мог запросто пойти к брату и попросить несколько динамитных шашек? Замечательно. Неужто вам и вправду пришло в голову, что Фил Резник дал своему брату немного динамита для экспериментов, — продолжал он голосом, полным сарказма, — или что доктор Бен Ами после того, как убил Мимавета, побежал к нему домой, взял динамит, привязал к нему часовой механизм и прибежал назад, чтобы установить его? — Он бросил взгляд на Стедмана и Гитель; им было явно неловко. Он сменил тон и продолжал уже доброжелательно: — Неплохая версия, рабби, даже остроумная, но дело в том, что это вообще была бомба другого типа. Особое устройство, которое террористы использовали и прежде, похожее на маленький пластмассовый радиоприемник. Мы давали его описание в газетах…
Он умолк, заметив, что рабби не слушает, а уставился в потолок и что-то бормочет.
— Резник, Резник. Очень может быть… Когда мы с Дэном и Роем пришли к Мимавету, он рассказал нам длинную историю о том, что сделал с ним некий доктор Резников.
— Правильно, — сказал Стедман. — Я помню. Доктора, который назначил его в лесную команду, звали Резников.
— Мы были для него совершенные посторонними людьми, заметьте, — продолжал рабби. — Но все равно он рассказал нам ее. У него это явно была идея фикс, он наверняка рассказывал эту историю многим.
Рабби встал и заходил по комнате.
— Резников, Резник — одна и та же фамилия. Я не знаю русского, знаю только, что «ов» для него обычный суффикс и означает «сын такого-то». Я не знаю, что значит резник…
— Шойхет, — быстро сказала Гитель, — резник — это шойхет[59]