— Но вы утратили связь, отстали…
— Совсем наоборот, когда я перестал выполнять обязанности рабби официально, я стал даже активнее. Я был президентом местного общества сионистов, фактически, помог его организовать. В течение трех лет я был вице-председателем общинного фонда. Все это написано в моем резюме. Я возглавлял экуменический комитет, чья деятельность направлена на улучшение отношений между евреями, католиками и протестантами. Я был в комитете посещений городской больницы. Три года руководил кружком по изучению Библии в «Киванис»[14], занятия в котором проводились каждый второй четверг в течение всего года, зимой и летом.
Вы догадываетесь, джентльмены, кто больше всех выступал на занятиях этого кружка. И нет нужды говорить, что всякий раз, когда я уезжал из города, первыми в мою дорожную сумку попадали мои талес[15] и тфилин[16], потому что, перестав работать раввином, я не перестал быть хорошим евреем.
Хотел бы я иметь столько пятицентовиков, сколько раз я вел молитвы в миньяне[17] какого-нибудь городка, и сколько раз меня просили произнести небольшую проповедь. В маленьких городах на северо-востоке Огайо я был известен как Путешествующий Рабби. И конечно, по природной склонности я все время продолжал научные занятия, — добавил он, чтобы охватить все стороны деятельности раввина.
Комитет был в восторге от рабби Шиндлера, но в процессе обсуждения трезвые рассуждения взяли верх. Не то, чтобы они сомневались в его способностях проповедника — их более чем удовлетворили присланные им магнитофонные записи проповедей, благодаря которым его, собственно, и пригласили. К его поведению во время интервью тоже нельзя было придраться. Он был прям, хладнокровен и искренен, как хороший продавец, который уверен в качестве своего товара и соответственно подготовил его подачу.
— Можно, конечно, обратиться в его конгрегацию…
— Не думаю, что мы много узнаем, прошло восемь лет, как он уехал. Вполне возможно, что и людей этих там уже нет.
— Тогда надо попробовать разузнать о нем в национальной агрохимической, — сказал Дрекслер.
— Черт побери, нельзя этого делать, Марти, — сказал Рэймонд. — Он все еще работает у них. Им может не понравиться, что он подыскивает другую работу. Ты же знаешь эти компании.
— Но нельзя брать его только по голословным утверждениям. Он мог сочинить всю эту историю, — настаивал Дрекслер.
— Мы знаем, что он раввин, семинария это подтвердила. Так? Мы знаем, что он может проповедовать, потому что его проповеди есть в записи. И все согласны, что он нам подходит.