— Садись, Аарон, — доброжелательно сказал он. — Ну, так в чем дело?
— Я не знал, беспокоить тебя с этим или нет. На самом деле там ничего такого, просто время совпадает, но у нас нет ничего другого.
— Так давай его сюда, поговорим. Сам говоришь, ничего другого у нас нет.
— Их там двое, но говорит в основном один.
— Тогда давай обоих. У нас что, не хватает стульев?
Обоим было за сорок, по одежде и общему виду Иш-Кошер решил, что это мелкие предприниматели, лавочники, скорее всего. Шмуэль, тот, который в основном говорил, был одет немного поопрятнее. Костюм выглажен, а ботинки начищены. Моше тоже был в пиджаке, но свитер весь в пятнах. Иш-Кошер подумал, что он, скорее всего, работает на улице, наверное, хозяин ларька.
— Мы были на дежурстве, — сказал Шмуэль.
— Ночном дежурстве, — поправил Моше.
— Ты будешь говорить, Моше, или я?
— Говори ты.
— Хорошо. Так вот, мы были на ночном дежурстве, было, пожалуй, без скольких-то одиннадцать. Мы были почти в конце Альфонт-стрит. Взрыв был в номере девяносто восемь, а мы были за пару домов до него, скажем, у восемьдесят шестого. Мы остановились закурить…
— Ты закурил сигарету, — сказал Моше.
— Хорошо, я закурил сигарету. Ты боишься, что инспектор донесет на меня? Так вот, подходит мужчина и очень любезно, очень вежливо спрашивает, не знаем ли мы, где находится Виктори-стрит.
— Он говорил на иврите?
— Он говорил на иврите, но он не израильтянин. Иностранец, американец, я думаю.
— Хорошо, продолжай.
— Ты знаешь, как идет Виктори-стрит, изгибается дугой. Я и спрашиваю его, какой ему нужен номер, потому что если это большой номер, ему надо вернуться назад, а если начальный, так это в том направлении, куда мы шли, дальше по Альфонт-стрит и направо. — И он изобразил это рукой.
— Он сказал — номер пять, — произнес Моше.
— Я как раз собирался сказать инспектору, — негодующе сказал Шмуель.
— Хорошо, — сказал Иш-Кошер, — он искал Виктори-стрит, 5. Что дальше?
— Ничего, — торжествующе сказал Шмуэль.
— Ничего? — Иш-Кошер уставился на этих двоих и затем вопросительно посмотрел на помощника.
Шмуэль поднял руку — то ли успокаивая его, то ли желая сказать, что продолжение следует.
— Потом я прочитал в газете, что когда бомбу приводят в действие, до взрыва остается час. Так вот, бомба взорвалась примерно в полночь, а этот человек подошел к нам как раз около одиннадцати. Так я сказал моему другу Моше и…
— Понимаю. Вы его хорошо разглядели? — спросил Иш-Кошер. — Можете его описать?
— Описать? — Он неуверенно посмотрел на Моше. — Он был высокий. Правда, Моше?
Моше кивнул.