Его телефон зазвонил перед полуночью.
– Эдвард, я тебя не разбудила? – спросила Инес.
– Нет, я недавно вернулся. Ты в своей комнате?
– Мм. Я зайду повидаться с тобой.
Инес вошла с улыбкой, все еще в короткой шубке и шляпке.
– Хорошо провел день?
– Прекрасно. – Коулман положил трубку. – Вот только рыбы не привез. И колено ушиб.
Инес пожелала увидеть его колено. Она порекомендовала холодное полотенце и даже принесла его из ванной вместе с другим – положить на простыню, чтобы не намокла. Она сказала ему, что в делла Салюте был праздник – юбилей спасения Венеции от чумы в семнадцатом веке, по какому случаю и построили церковь Санта-Мария делла Салюте. Коулман непроницаемым взглядом смотрел на свою уродливую волосатую ногу, на узловатое колено, ставшее больше, чем обычно. Инес гибкими пальцами с розовым маникюром аккуратно накладывала на ушибленное место полотенце. Не колено, а карикатура, невесело подумал Коулман. Такое мог написать Иероним Босх. Коулман ничуть не переживал из-за того, что нога распухла.
– Полагаю, ты видела сегодня этих зануд, – сказал он.
– Да. И Антонио тоже видела. Попрощалась с ним.
Инес в последний раз похлопала по влажному полотенцу и натянула на него простыню.
– И куда же он отправился?
– Отсюда в Позитано. Он улетает завтра утром. Я забронировала ему билет на самолет в Неаполь.
И наверняка заплатила за билет, подумал Коулман, но при этом порадовался, что Инес взяла на себя инициативу и заставила Антонио покинуть Венецию. Коулман чувствовал, что Инес оберегает его.
– Вы не поссорились?
– Нет. Но он такой любопытный. Мы встретили его около пяти часов. Он оставался с нами до семи, мы вместе пообедали, но я не хотела его больше видеть. Он задавал множество вопросов.
– О Рее?
– Да. Смит-Питерсы тоже сочли его хамоватым. И глупым, ты понимаешь? Мне кажется, он просто нервничал. Но у тебя нет никаких оснований опасаться Лауры и Френсиса.
– Ты это о чем? – Ее ответ почти не интересовал Коулмана, но все-таки ему хотелось его услышать.
– Они ничего не скажут. Что бы они ни думали. А думают они, – она медленно кивнула, глядя на его подушку, – что ты столкнул Рея в воду. – Она нервно рассмеялась. – По-моему, они не пойдут в полицию со своим плохим итальянским. Это настоящий affreux![50] Они год здесь прожили, а кофе не могут заказать.
На это ему нечего было возразить. Люди вроде Смит-Питерсов будут держать рот на замке. И вероятно, ни слова об этом не скажут своим друзьям во Флоренции. Он подумал о миссис Перри, но не хотел упоминать ее имя. И вообще, она, скорее всего, уже покинула Венецию.