В рабские ямы — две глубокие траншеи под полом большого склада у озера — вела покрытая плесенью лестница под закрытым крышкой люком. С одной стороны сейчас находились лишь полдюжины нижеземцев, которых приковали к длинному бревну, протянувшемуся по всей длине ямы, но пустые оковы ждали возвращения рыбаков-сунидов. В другой траншее держали больных и умирающих. Измождённые нижеземцы валялись в собственных испражнениях, некоторые стонали, другие молчали и не шевелились.
Когда Карса закончил описывать уридов и их земли, его перетащили в здание склада и приковали во второй яме. Стенки у неё были покатые, из мокрой глины. Бревно тянулось над узким, плоским дном, полузалитым подкрашенными кровью нечистотами. Карсу подтянули к дальнему краю, чтобы никто из других рабов до него не дотянулся, и сковали цепями запястья и лодыжки теблора — хотя остальным, как заметил предводитель, хватило и одного наручника.
Затем нижеземцы ушли.
Над теблором кружились мухи, садились на похолодевшую кожу. Он лежал на боку, прислонившись к покатой стенке ямы. Рана, в которой остался наконечник стрелы, уже начала затягиваться, этого нельзя было допустить. Карса закрыл глаза и сосредоточился так, что почувствовал каждый мускул — разорванный, разрезанный, кровоточащий — вокруг железного острия. Затем предводитель начал напрягать, сжимать их, — лишь чуть-чуть, чтобы определить положение наконечника, — преодолевая пульсирующую боль, которая раскатывалась по телу с каждым усилием. Через несколько мгновений Карса остановился, позволив телу расслабиться, он глубоко дышал, пока не оправился немного. Плоский железный наконечник прижался почти вплотную к лопатке. Остриё процарапало борозду в кости. В плоть впились шипы — кривые, загнутые.
Если оставить такой предмет в ране, Карса не сможет пользоваться левой рукой. Нужно его выдавить.
Карса вновь сконцентрировался. Истерзанные мышцы и ткани, путь внутрь изрубленной, израненной плоти.
Всё тело покрылось холодным потом, пока он продолжал сосредотачиваться, собирать волю в кулак; дыхание теблора замедлилось, выровнялось.
Он сжал мускулы. Хриплый вскрик вырвался из груди Карсы. Пришла неумолимая боль, снова брызнула кровь. Мышцы сократились одной дрожащей волной. И что-то со стуком ударилось о глиняную стенку, чтобы затем соскользнуть в нечистоты.
Карса жадно ловил ртом воздух и трясся. Долгое время он лежал неподвижно. Поток крови на спине замедлился, затем иссяк.
«Веди меня, предводитель!»
Байрот Гилд превратил эти слова в проклятье, но Карса не понимал, как и почему. Ведь сам Байрот Гилд умер бессмысленно. Никакие нижеземцы не смогут причинить вреда уридам, ибо уриды — не суниды. Барот упустил свой шанс на месть — и это совершенно ошеломило Карсу.