— Послушай, милая, ты, надеюсь, станешь меня навещать в Москве? Живу я с Данилой, но его же никогда нет. А это семейство приезжает ко мне только по выходным.
— Я с удовольствием, мне очень интересно с вами разговаривать.
— Ну это я уже поняла. Думаю, сейчас ты еще мало соображаешь, но со временем, когда выйдешь из своего цыплячьего состояния, будешь обращаться ко мне все чаще. Если, конечно, не умру или не сойду с ума. Заканчивай, ты мне очень помогла, теперь можно во что-нибудь поиграть. В карты умеешь?
— Нет.
— Ужасно. Никакого светского воспитания у девочек не стало. А мне теперь играть не с кем, Эвка по-прежнему дуется. Хотя уже несколько раз заходила, но играть отказывается, зная, что я это больше всего люблю.
— Бабуль, хочешь, я поиграю, а вы с Митькой споете, — предложил появившийся в дверях Данила.
— Ну, не знаю, — капризничала старая примадонна, — мы с ним любим разный репертуар. Но если наша звезда соизволит, то можно, конечно.
— Звезда у нас одна — это ты. — Поцеловав руку Руфе, внук пошел звать брата, а мы направились в гостиную искать ноты для дуэтного пения. Когда все собрались, бабушка с внуком запели. Они исполняли дуэт из оперетты «Принцесса цирка». Я не думала, что преображение бывает таким мгновенным и упоительным. Через несколько аккордов перед нами стояли абсолютные ровесники, влюбленные и трепещущие. Метаморфоза со старушкой произошла феерическая. Митю же от избытка чувств я даже не смогла описать в дневнике. Помню, что моя детская, восторженная душа умилялась и воспаряла. Я впервые слышала его, и этот голос в сочетании с чарующей внешностью сломали остатки моего разума на всю жизнь.
Ужасно смешно — подумала я, оторвавшись от воспоминаний и нервно поежилась. Я даже не помню, что в моем лексиконе отроковицы были такие старомодные и слащавые слова. Видимо, ситуация сильно повлияла на меня и я вспомнила все знакомые и сентиментальные фразочки из идиллических дамских романов.
— Лерочка, подай, пожалуйста, чашку, — голосом, звенящим от счастья и гордости за сына, сказала Анна Николаевна. И я прекрасно понимала ее.
— Ну вот, развлеклись, теперь станем культурно отдыхать.
Отчаянно запыхавшись и раскрасневшись, Руфа рухнула на стул.
— Аня, ты бы хоть для разнообразия накрыла на стол.
— Я уже это делаю. Митюша, ты будешь чай?
— Нет, мне бы что-нибудь поизысканней. Шампанского, например, — манерничал младший сын. Увидев удивленные глаза матери, юноша засмеялся: — Шучу, не бойся, не сопьюсь, мне некогда.
— Я пойду, бабуль, у меня завтра репетиция в театре, — поднялся из-за стола Данила.