– Когда она придет?
– Через час.
– Я закроюсь в спальне. Принесешь мне кофе и бутерброды?
– Горничная делает уборку во всех комнатах.
– А ты ей скажи, чтобы в хозяйскую спальню не заходила.
– Это будет подозрительно. Она страшно любопытная бабенка, всюду сует свой нос.
– Куда же мне деваться?
– Спрячешься в подвале. Там сухо, прохладно, чисто. Когда горничная уйдет, я тебя выпущу.
– Ты с ума сошел? Я мышей боюсь!
– Нет там никаких мышей. И не спорь. Я за тебя отвечаю. Давай быстренько в душ, а я на кухню, кофе варить. Давай, давай, поднимайся, лежебока!
Татьяну покоробила его фамильярность, но она подавила негодование. С управляющим ей ссориться нельзя. Стоит ему сделать один звонок, и Бушинский узнает, где искать неверную жену.
Ей стало дурно при мысли, что в реке ее утопить куда проще, чем в джакузи.
Ступников натянул шорты и вышел из спальни. Было слышно, как он бегом спускается по лестнице. Спешит. Значит, и правда скоро придет горничная.
Татьяна пожалела, что редко наведывалась сюда, не вникала в дела по дому и была не в курсе здешнего распорядка. Она как-то видела горничную – мельком, вскользь. Но не удосужилась поговорить с ней, завязать отношения. Ей вообще не нравилось в Трошино. В этом доме ее томило плохое предчувствие.
Должно быть, в подсознании она заранее переживала свое бегство от мужа, испытывала страх и горе. Теперь она поняла, почему ей не хотелось проводить время в загородной усадьбе. Но разве человек чувствует наперед?
С этими мыслями Татьяна вымылась, высушила волосы и спустилась в кухню-гостиную. Аркадий накрыл стол и ждал ее к завтраку.
– Тебе кофе со сливками? – предложил он.
– Черный. Надо взбодриться.
После ночи любви у нее был утомленный вид: бледные щеки, синева под глазами.
Часы на стене тикали, отсчитывая минуты до прихода горничной. У Аркадия был завидный аппетит: он умял бутерброды с холодным мясом и выпил большую чашку кофе.
– Ты ешь, – сказал он Татьяне. – Кто знает, сколько придется сидеть взаперти?
– За что мне все это?
– За грехи, дорогуша! Как в песне поется: «любишь кататься, люби и саночки возить»!
– Не слышала такой песни.
– Молодая ты еще, глупая. Выскочила замуж за Самсона и решила, что держишь бога за бороду. Глядь – а в руке-то всего пара волосков!
– Не бей лежачего, мудрец! – вздохнула она. – Тебе не идет.
Больше она не проронила ни слова, и Ступников примолк.
– Ну что, веди меня в темницу, – сказала Татьяна, отодвигая тарелку с недоеденным завтраком. – Пора! И убери тут. Дабы «любопытная бабенка» ни о чем не догадалась.
– Возьми с собой теплую кофту и плед. Термос с чаем я приготовил. Чего тебе еще дать?