Нет, все это ерунда. И химия, и Гарри Митчелл. Пусть даже и сексуальный и притягательный.
— Может быть, ты просто даешь волю гормонам?
— А ты не чувствуешь?
Это был вызов, не вопрос. Как будто он уже знал ответ. И она тоже. Но Иззи выросла упрямой. Она тряхнула короткими волосами:
— Не особенно.
Лгунья, лгунья…
— Двадцать первое февраля этого года, — дразнил он. — Вечерняя суета после трудового дня столкнула нас в тесном пространстве лифта. Мы ни слова не сказали друг другу, единственные непокрытые части тела, которые соприкасались, были наши руки без перчаток. — Он шагнул чуть-чуть ближе. — Но мы оба вышли из здания, ощущая покалывание во всем теле.
— Нет, мы…
— Третье апреля. — Он поднял подбородок. — Я раскритиковал одну из твоих идей, и ты весь день таращилась на меня через стеклянные стены — красная от ярости, в глазах презрение, — а я в результате провел большую часть дня с эрекцией.
Вздох застыл где-то глубоко в груди Иззи. Она должна была возмутиться, а не задохнуться.
Не обрадоваться.
Взгляды, которые она бросала через весь офис с открытой планировкой на его величественный стеклянный кабинет, были в основном негодующими и гневными, но не всегда. Она чувствовала это, но понятия не имела, что он был в состоянии разглядеть эмоции.
Боже…
— Ты приукрашаешь.
— Проверь свой ежедневник, — бросил он, засовывая руки еще глубже в карманы. — Одиннадцатое июня, как раз перед ланчем. Ты стояла у меня в кабинете, ругаясь на чем свет стоит из-за новых индексов, а я просто позволил тебе выпустить пар, потому что мне было любопытно.
Иззи сглотнула комок ужаса. Она помнила одиннадцатое июня. Офис был пропитан чувственной энергией, и Иззи вышла оттуда после ссоры, практически ощущая пульсирование внутри. А потом весь день изводила себя из-за нелепости всего произошедшего. Он был ее боссом. Он был плохим парнем.
Слова сами сложились в предложение, вопреки всем ее лучшим побуждениям.
— Что именно было любопытно? — спросила она.
Его губы скривились.
— Ты никогда не слышала выражение: каков человек в драке, таков он и в посте…
— Стоп! — Иззи глубоко вдохнула, и воздух замер в легких. — Я думала, в танце.
— В этом отношении одиннадцатое июня показалось мне чрезвычайно знаменательным. Но эта среда стала настоящим откровением.
Сейчас единственная надежда Иззи на спасение заключалась в том, сумеет ли она пробудить в себе немного сексуальной уверенности Тори. Она откинула волосы назад и взглянула Гарри прямо в глаза:
— Ты никогда и виду не подавал.
— Конечно нет. Это было недопустимо.
Иззи боялась, что с ней случится истерика.