…Как известно, неприятности не случаются по одной. Воспользовавшись тем, что я решаю дела в столице, на меня насела матушка. Ей вздумалось вновь поговорить о моей женитьбе. Я даже опешил. Вот еще чего не хватало. Мы же договорились на кандидатуру Анны Стюарт, в чем дело-то? Оказалось, что дело в англичанах. Точнее, в их очередном порыве к свободе и защите собственных прав. Мало того что парламентская оппозиция выступила против короля, так еще и мой потенциальный тесть Яков, герцог Йоркский, покинул пост Адмиралтейства и слинял из Англии.
Временно, конечно. Но матушка всполошилась. Еще свежи были воспоминания о том, как англичане укоротили на голову своего короля. И ни благородная кровь сюзерена, ни международное возмущение им не помешали. Так что переживания моей родительницы можно было понять. Вдруг мы поставили не на ту лошадку? Вдруг нужно срочно менять политику и искать невесту в другом месте? Там, где нет бунтов? Блин! Весело начался у меня 1673 год…
Разумеется, я благородно отказался от поиска других невест. Более того, нужным людям были отправлены указания поддержать все противоборствующие стороны. И деньги для этого выделены немалые. Пусть и Карл II, и сам Яков знают, что у них есть поддержка. Благодарность властьимущих – это, конечно, миф, на который не стоит рассчитывать, но любая мелочь может сыграть в нужный момент. К тому же я и про оппозицию не забыл. Подкупать ее пока рано, а вот налаживать связи – самое то. Мне нужна была поддержка моих матримониальных планов.
Разумеется, английская оппозиция умела думать и просчитывать наперед все свои ходы. И то, что ни у Карла, ни у Якова не было наследников мужского пола, учитывалось. При таком раскладе было выгодно отдать дочерей Якова на сторону. Чем дальше, тем лучше. Чтобы ни они сами, ни их мужья не могли влиять на ситуацию. Плюс, деньги считать англичане тоже умели. А секрет анилиновых красителей мы успешно сохраняли. Рецептуру знали только три человека. Остальные выполняли узкие функции и не могли рассказать ничего важного при всем желании. Да и станки пока удавалось держать в секрете, особенно ткацкий. А если учесть, какая жестокая конкуренция царила на рынке тканей, мы зарабатывали очень неплохие деньги.
Англия и так присосалась к этому ручью под обещание будущего брака. Курляндия продавала им ткани по самой низкой цене. Однако собственное производство открыло бы совсем иные перспективы. И англичане прекрасно это понимали. Их жабища давила от подсчетов, какие деньги проплывают мимо их носа. И шпионов возле Каркле мы ловили шайками. Ну и при торговле нам палки в колеса ставили, не без этого. Англия не умела проигрывать и не желала учиться это делать. Некоторые деятели готовы были, продавливая свои интересы, отдать за меня Анну «прямщаз», но девочка еще была слишком мала. В России тоже были люди, которые желали как можно быстрее получить доступ к прибыльным предприятиям. Но там Алексей Михайлович их хоть немного сдерживал. А мне приходилось изворачиваться, чтобы сдерживать его.