— Вы знаете, — я резко развернулась к ней всем телом, — я действительно не из вашего круга. Мою семью нельзя назвать богатой, и даже благополучной. Мои родители в разводе и у отца другая семья, — я передернула плечами, не понимая, зачем об этом говорю. — Я не одеваюсь в дорогих магазинах и не стремлюсь быть известной, но у меня отличные взаимоотношения, как с мамой, так и с братом. У нас не бывает криков, и все стремятся помогать друг другу. И никто никому не указывает, что ему делать, а что нет. Каждый распоряжается своей жизнью так, как считает нужным, и сам решает, прислушиваться к чужим советам или нет. Кирилл тоже вправе поступать так, как считает нужным. А Вы с детства пытаетесь навеять ему свое мнение. Я рада, что он такой бунтарь и не стал Вас слушаться. Он во многом бесчувственен и жесток, и еще он часто поступает неблагородно, подло и мерзко. Но если он выбрал меня, из тысяч других, я не вижу смысла уходить от него только потому, что кому-то не нравятся эти отношения, — я хмыкнула, вспомнив всех, кто был против. Половина университета и еще пару десятков человек, не иначе. — Он не принц на белом коне, хоть и обеспеченный мальчик, и с тех пор, как поспорил на меня, доставил мне немало проблем и причинил прилично неудобств, и не единожды делал больно. И можете считать меня мазохисткой, и хоть тысячу раз сказать, что мы с ним не пара, но я все равно хочу быть с ним. Во всяком случае, пока он сам этого хочет, — и вновь пожала плечами. — А есть у него деньги, или нет, какая мне разница? — я горько усмехнулась. — Я ради него поступаюсь очень многими принципами, одним больше — одним меньше, уже роли не играет. А теперь извините, но я все же пойду, — и развернулась, намериваясь найти Кирилла, и игнорируя внимательный взгляд Вероники Аркадьевны.
* * *
Кирилл был так зол, что без проблем мог сейчас что-нибудь разнести в щепки. И, дабы избежать этого, он собирался немного прогуляться и проветриться.
Просто не хотел сделать очередную глупость, чтобы снова не отпугнуть своего мышонка.
Он не собирался задерживаться. Хотел как можно быстрее выйти и оставить их наедине.
Но Кирилла остановил голос мышонка, раздававшийся с порога кухни. Он невольно замер и прислушался. И когда понял, что она говорит о нём… Не смог сдержаться и тихо подошел к ней сзади, не желая прерывать. И почувствовал, как вместо злости приходит что-то совсем другое. Нежность к этой маленькой девочке, которая признавала его настоящим, и которая наконец-то призналась, пусть и не ему, что хочет быть с ним. Вопреки всему.