— Уходи, — лишь и сказала, после чего вновь закрыла глаза.
— Как знаешь. Это твой выбор. У тебя есть месяц, чтобы принять окончательное решение, Алина. Либо ты находишь способ дать мне отпор, либо сдаешься без боя, — он говорил это совершенно беззаботно, как будто ему было все равно. Только почему я не верила в это равнодушие?
Лишь когда зашумела дверь, я открыла глаза. Сомаров уходил, молча, не попрощавшись. Что ж, так, видимо, будет даже лучше.
Он скрылся из виду, и я поднялась. Подошла к окну, которое выходило как раз на выход из общежития. Когда вышел Кирилл, я задумчиво провожала его взглядом, пока он не скрылся из виду.
Месяц. Целый месяц, чтобы принять решение, которое я уже давно приняла.
Я горько усмехнулась. Сомаров не оставил мне выбора, хотя и утверждает, что он у меня есть.
Вздохнув, я вернулась на кровать. Я буду бороться, пока это в моих силах. А потом… А потом будь, что будет.
* * *
Он злился на самого себя. Злился так сильно, как уже давно не злился. Из-за того, что причинил ей боль. Причинил просто потому, что не смог сдерживать свои эмоции, а не потому, что хотел этого.
И за то, что продолжает ей врать. Ей и самому себе.
Месяц? Он дает ей месяц, чтобы принять решение?
Как глупо.
Он дает месяц самому себе, чтобы забыть о ней. Чтобы забыться с кем-нибудь другим. Чтобы не забывать о том, что это всего лишь спор. Как только он его выиграет, все кончится. И ему придется оставить её в покое. Хотя бы потому, что она будет его ненавидеть.
А он не мог оставить её в покое. Потому что без неё он возвращается в привычное опустошение с воспоминаниями о той, что растоптала его. И ради которой он все еще был готов пожертвовать многим, если бы Она только этого захотела. Он бы смог Её простить, если бы Она попросила прощения. Если бы попросила вернуться.
Его бесила эта слабость. Но еще больше его бесило то бессилие, которое он чувствовал, глядя в глаза Алины, полные либо отвращения, либо презрения, либо злости.
Она не нужна была ему. Просто не нужна.
Она повторяла события прошлого. Как будто одного раза ему было мало.
Но ему было достаточно. Более чем.
Но это чертово чувство в груди не позволяло ему оставить её в покое. Он хотел заполучить Алину Калинову в свое единоличное пользование, чтобы всегда, в любой момент, иметь возможность прикоснуться к ней, зная, что она не оттолкнет.
Он слишком сильно желал, чтобы Калинова Алина сама, по собственному желанию, легла в его постель. И только в его.
А в противном случае повторится прошлое, и тогда уже никто не сможет вытащить его из той пропасти, в которую он всенепременно скатится.