— Ты стала такой же невыносимой. Спокойная, без каких-либо эмоций, — пояснил он. — Что-то случилось? — у меня глаза на лоб полезли, и я удивленно посмотрела на него. Что с ним случилось?! — Ты выглядишь усталой. Это несвойственно для тебя, — невозмутимо пожал он плечами, тем самым отвечая на мой не озвученный вопрос. Но его слова лишь еще больше удивили меня.
— Ты-то откуда знаешь, что свойственно для меня, а что нет? — и, устало вздохнув, устремила взгляд вперед. В университет начали потихоньку подтягиваться студенты, и некоторые с интересом поглядывали в нашу сторону. Неужели за месяц страсти вокруг нас так и не угасли?
— Я более внимательный, чем ты думаешь, — усмехнулся Сомаров.
— Я вообще ничего не думаю, — тихо буркнула я себе под нос. — Иди отсюда, — уже нормальным голосом проговорила, нахмурившись.
— В этом университете правила диктуя я, — фыркнул он, скептически посмотрев на меня. Я лишь глаза закатила.
— Это не был приказ, и никаких правил я не диктую. Успокойся, Сомаров. Твою репутацию я портить не собираюсь. Это в твоих правилах. Сломать жизнь незнакомого человека за считанные недели, — и вновь закрыла глаза, надеясь, что он понял, что это был конец разговора.
— Я по-другому не умею, — раздалось тихое где-то совсем рядом, и, не успела я среагировать, как Кирилл уже коснулся своими губами моих. Мои руки рефлекторно легли ему на грудь в попытке оттолкнуть, в то время как я с удивлением отвечала на поцелуй.
Это было по-другому. Совсем по-другому. Не было напора со стороны Сомарова, не было грубости. И у меня бешено застучало сердце. Так легко было сейчас представить, что я нужна ему.
— Но это не значит, что я этому рад, — отстранившись, шепнул он мне на ухо, и коснулся губами шеи. У меня в горле застрял ком, и я не могла произнести ни слова. Тело как будто окаменело. — Мне понравился этот поцелуй, — с усмешкой добавил Кирилл, и тут же подвелся. На его лице заиграло самодовольное выражение, и он, насвистывая, отправился куда-то в сторону центральной лестницы, засунув руки в карманы. Я лишь провожала его безразличным взглядом.
Это был какой-то другой Сомаров. Совершенно не тот, которого знала я. И этот мне нравился еще больше прежнего.
Это было ненормально. Невозможно любить человека сильнее, чем я уже его люблю. Но я действительно чувствовала, как вязну в нем еще больше.
На ватных ногах я подвелась и зашла в аудиторию, не обращая никакого внимания на несколько десятков пар глаз. Села на свободное место и, опустив голову на сложенные на парте руки, вновь закрыла глаза. Прикусила губу. Нельзя плакать.