Так как сопровождать гробы на кладбище мне не полагалось, я отправилась домой.
Зима в Йери закончилась ещё несколько недель назад, пока я отсиживалась в Норвегии. Уже давно не было никакого снега, а в солнечные дни иногда становилось очень тепло. Вечнозелёные растения каким-то чудом выжили в морозы, и теперь, глядя на иной садик за оградой, и не подумаешь, что всего лишь перевалило за середину марта.
И всё же Йери неуловимо изменился. Стало меньше людей на улицах, многие выехали из столицы к родственникам в провинцию или были отправлены на изнанку. Стало больше гвардейских патрулей, которые разъезжали по городу днём и ночью. Особой ретивостью они не отличались, никого вроде не хватали, но само их присутствие заставляло нервничать даже меня. А уж я теперь могла бы заинтересовать их в последнюю очередь. И всё-таки такое количество патрулей было оправдано. Ночью я несколько раз слышала отдалённые выстрелы, и в такие минуты очень хочется знать наверняка, что, кроме тех, кто стреляет, на улицах есть и те, кто способен защитить. А ведь мне было куда проще обычных жителей Йери: Марек действительно выставил у ограды моего особнячка патрульный пост, и каждые шесть часов один гвардеец сменял другого.
Я чувствовала себя совершенно несчастной.
С Мишкой мы не ссорились, но и быть друзьями у нас плохо получалось. Теперь он был гостем в моём доме. А учитывая, что в компании Ятиса Мишка проводил теперь куда больше времени, чем со мной, был он скорее гостем Ятиса.
Шокер был очень занят. Он звонил мне время от времени, задавал ничего не значащие вопросы, сопел в трубку, словно не решался о чём-то важном заговорить. Я же ему сама не перезванивала, чтобы не отвлекать. Ему и так было, чем заняться: начальник следственной службы департамента безопасности пытался найти тех, кто лишил поверхность нормальной связи с изнанкой.
Про Марата и говорить не приходилось: он на своей новой службе и вовсе жил. Видимо, Рита уже сто раз пожалела, что с ним связалась. Ну да, не к любовнице ходит, а горит на работе… Будто бы сидящей дома жене есть разница! Ну, есть, конечно, но не принципиальная.
И только я продолжала бить баклуши, потому что от моей помощи все шарахались, как от чумы.
Вернувшись из церкви, я слонялась из угла в угол, разглядывала свой сад то в окна первого этажа, то второго. Проверила, как Ятис сделал перепланировку на втором этаже, и оценила две небольшие гостевые спальни, появившиеся вместо бесполезного помещения в торце коридора. Несколько раз столкнулась с Мишкой, коротко рассказала ему о похоронах, огорчила его тем, что в рейс его ещё пока не назначили. И наконец, ушла горевать в главную спальню. Это у меня получалось лучше всего.