Мари проводила толстяка мстительным взглядом и подхватила с булыжников дорожную сумку. Следовало спешить. Неприятели в бирюзовой форме разбежались, однако таинственный враг в чёрной карете притаился неподалеку. Не ровен час, нападет. Размышляя, как в лабиринте улочек отыскать трактир Пьетри, Мари завернула за угол и остановилась, как вкопанная.
- Далеко собралась, Ситэрра? Не пешком ли до дома? – ядовито поинтересовался Рофус Сильвана, вылезая из кареты.
Нет, не из чёрной, а обычной синей, со знаком Орэна на дверце - колосом и кукурузой, выращиваемыми на здешних полях. Рядом с высокопоставленным стихийником Зимы стояли четверо армейцев, прибывших вместе с ним.
- Что за балаган ты устроила? Королева Северина тебя в порошок сотрет, когда узнает. Чего застыла, Ситэрра? Живо в карету!
Глядя на перекошенную, раскрасневшуюся физиономию Рофуса, Мари чётко осознала, что скорее умрет, нежели выполнит указание.
«Вирту пожелала, чтобы предатель лишился дара. И так случилось, воробышек. Он больше не может управлять погодой».
Мари сплела новый узор. Она ждала, что Рофус ответит или предвосхитит удар. Но единственное, что он сделал – прикрыл лицо ладонью от хлесткого снега.
- Ты! – закричала Мари, лишившись последних сомнений. - Ты! Ты! Негодяй! – она шла на стихийника без дара, пока новая партия эу резво уносила прочь ноги. – Я уничтожу тебя! – снежные вихри вылетали из рук один злее другого. – Вирту не сделала тебе ничего плохого! Трус! Ничтожество!
Рофус, и впрямь, выглядел ничтожным. Упал на четвереньки и ничего - абсолютно ничего - не мог противопоставить чужому погодному дару.
- Прекрати! – приказал он, задыхаясь.
- Мерзавец! – не унималась Мари. – Каким же грозным ты любишь притворяться, когда чувствуешь чужой страх. Но ты сам боишься! Трус! Трус!
Глаза застлала пелена слёз.
Великое небо! И это её корни? Родословная? Часть её самой?
Стараясь не разрыдаться, Мари прекратила снежную атаку и пошла прочь - сначала медленно, потом всё ускоряясь и ускоряясь. Перешла на бег. Обессиленные ноги грозились в любой момент подкоситься от неимоверной усталости. Но она бежала, не задаваясь вопросом, куда направляется и зачем. Бежала. Бежала. Пока кто-то не подставил ловкую подножку.
Перед глазами мелькнула колесо кареты. Чёрной кареты!
Мари вскочила и наслала на обидчика - седого кучера, закутанного в черный плащ, столп колючих снежинок. Приготовилась наградить его чем-то существеннее, но кто-то подкрался сзади и обхватил запястья, нажав на особые точки, парализующие руки стихийников. Леденея от ужаса, дочь Зимы почувствовала на коже ткань перчаток.