М-да, здесь определенно не Вест-Виллидж.
Мы припарковались в Южном Мумбаи возле скромного отеля, так сказать «эконом-класса», где я должна была остановиться. Пока Амрита помогала мне катить мои чемоданы через улицу, я вдруг сообразила, что у незамужних индийских женщин есть то, чего, по сути, нет у американок: резервный план. Они могут игнорировать устаревшие взгляды на брак своих родителей и искать свою любовь сами. А если это вдруг не сработает, их мамы, папы, тети, дяди, сестры, братья и прочие родственники с радостью займутся решением этого вопроса.
– А хотите завтра встретиться с моей сестрой? Она в свое время решилась именно на такой брак по договору и сейчас очень счастлива.
Я с удивлением посмотрела на Амриту. Весь следующий день я планировала проплакать, а к вечеру, возможно, начать соображать, как попасть в ашрам, который посоветовала мне Серена. С «исследовательским» аспектом я решила «завязать» и собиралась полностью посвятить себя тому, чтобы стоять на голове и пить манговый ласси[75].
– Думаю, это будет очень полезно для вашей книги.
Я не знала, как деликатно сообщить Амрите о том, что я готова скорее отгрызть собственную руку и колотить себя ею по голове, пока не отключусь, чем разговаривать с удачливой семейной парой о том, как они счастливы в любви. Поэтому я просто сказала:
– С удовольствием.
– Хорошо. Я заеду за вами завтра в полдень. Вам будет удобно?
Я согласилась и пошла в отель регистрироваться.
Номер у меня был небольшой, с двумя двуспальными кроватями, телевизором и письменным столом. Конечно, далеко не бунгало с мраморными полами, как было на Бали. С другой стороны, я ведь уже и не на Бали. И не в Китае. Я в Индии. Хотя до сих пор еще толком и не понимаю, что это, собственно, означает.
На следующий день я снова ехала с Амритой на ее машине. Разница между этим процессом по сравнению со вчерашним вечером была приблизительно такой же, как между днем и ночью. Пока мы с Амритой говорили о ее сестре Ананде, мне было трудно не заметить за окном ужасную бедность. По бокам шоссе тянулись какие-то полуразрушенные грязные постройки, больше напоминавшие сараи, чем человеческие жилища. Когда же мы заехали в город, где я должна была встретиться с Анандой, перед моими глазами словно предстал фоторепортаж, отснятый журналистом в странах третьего мира: голые дети на улице возле зловонных сточных канав. Дети, которые, вместо того чтобы учиться в школе, играют на кучах камней. Ребята постарше, которые стучали по обрезкам жести, рассчитывая получить за это какие-то гроши от туристов. Их босые матери, снующие из своих стоящих прямо на обочине самодельных лачуг на улицу и обратно. Когда нам пришлось остановиться, в мое окно начала стучать какая-то девочка. Она была чумазая, с большими безжизненными черными глазами. Девочка постоянно прикладывала пальцы ко рту жестом, который говорил, что она просит денег на еду. Амрита заметила, как я смотрю на нее.