— Да вы ещё… поживете. — Мой отец выглядел лет на десять старше и полностью вымученный жизнью. — Зачем грустные мысли?
— Это не мысли. Это смерть. — Сосед протянул стакан. — Умираю я, Вася. Рак легких что ли… Будь он не ладен. Одного не пойму — я же всегда пил и никогда не курил. Почему рак легких? У меня и сейчас кашля нет. Или … почти нет. Почему я? Почему я… Я же бригаду стахановцев… Лето!! И что?!! Думаешь, моя болезнь ждать зимы станет? Увидеть северное сияние и умереть — вот о чем я мечтаю. Что бы знак какой-то был, что меня небо принимает.
— Пускай — это будет гроза, — тихо сказал я. Сосед зыркнул на меня глазом.
— Что «гроза»? За бригаду стахановцев, какая-то гроза? Нет, парень. Я явления природы хочу.
— Гроза тоже явление. Тем более лето.
— Заладил. — Мужик ударил себя по ноге. — Заладил. — Он заплакал. — Гроза. — Первоклассный токарь зарыдал. — Умереть, не увидев никакого чуда…
Я осторожно поставил бутылку возле его ног и незаметно растворился в тени подъезда. Вскоре я открывал дверь квартиры. Устало разделся и кое-как добрался до кровати.
Хуже дня у меня ещё не было. Жизнь, начинаясь, закончилась. Наступила тьма.
И пришел сон.
Последние аккорды лета. Ещё иногда грело солнце, но дыхание осени уже начало отражаться на природе — среди пыльной зелени неожиданно попадалась чисто желтая гроздь листвы. Небо всё чаще темнело, заволакивалось сплошными синими тучами и, тогда на город отвесно падал холодный дождь, застигая людей в неожиданных местах и совершенно неподготовленных.
Впрочем, двое всегда были наготове: один заботливо чистил резиновые сапоги, усмехаясь в пушок небритых усов; другой мрачно кутался в черную кожу куртки.
Дни быстро угасали, незаметно сменяя друг друга. Приехал из отпуска Сима. Загорелый и отдохнувший, он рвался в бой, прыгал наскоками на Руслана, искал встречи и, удивляясь, отступал ни с чем. Постепенно его заполняла агрессивная злоба и Руслан, вдруг, превратился в просто Еврея, не иначе. Лично я не понимал, почему его нельзя взять в бригаду третьим. Работы хватало. Что касается денег, то когда в стране был «черный вторник», мы умудрились купить по самому высокому курсу доллары, (Руслан побоялся оставить наличку на руках, а я поддался импульсу больше из солидарности), потерять колоссальную сумму в рублях, и, посмеявшись над миром, в котором мы живем, пойти в ресторан и обмыть первую «мертвую» заначку. Теперь, когда папа приедет из затянувшегося отпуска, я мог с гордостью показать ему тонкую пачку новеньких зелененьких долларов. Сомневаюсь, что он видел раньше так много. Может купить квартиру? Я не мог осознать действительность, поверить в реальность. Для меня кучка бумажек по-прежнему не имела цены. Возможно, Оля сумела бы разъяснить мне многое, но её рядом не было. И быть не могло. А я не представлял себе дальнейшую жизнь без неё, всегда связывая будущее наших судеб вместе. Рана заживала медленно, оставляя страшный рубец. Больнее всего то, что прошлое не забывалось, не гасли и не блекли воспоминания. Хотя все вокруг только и твердили о времени, которое лечит последствия любви.