— Чего застыла, как памятник на площади? — шикнул он на хохочущую Мари. — Уходи в сторону дома.
А на улицу Фиалок тем временем, вступила целая армия шаркающих ногами живых мертвецов. Они рычали, хрипели и ломились в сторону Центрального Района, поднимая клубы пыли с каменной мостовой. Обряженные в лохмотья, перемазанные засохшей кровью, они двигались на звуки выстрелов, отчетливо понимая, что там еще осталась еда. Много еды. Что еда еще ходит, шевелится, чувствует. Стадо поравнялось с домом, когда один из упырей, одетый в изорванную гвардейскую форму с изуродованным укусами лицом вдруг остановился и потянул носом воздух. Затем коротко зарычал, и все стадо встало, развернувшись в сторону ворот дома. А затем мертвецы, стоявшие у решетки забора, вдруг с рычанием принялись просовывать руки между прутьев, словно пытаясь пролезть внутрь двора. Другие вцепились в решетку и с остервенением принялись трясти ворота, пытаясь их открыть.
— Да что они тут забыли? — растерянно произнес Грасс, наблюдая из-за кустов за давкой перед воротами. — Как эти безмозглые твари поняли, что мы забрались именно сюда?
В ответ Мари указала пальчиком в сторону одного из шипов забора. На острие были видны красные разводы.
— Похоже, эти твари прекрасно чувствуют кровь. Долбаные акулы, — прошипела она. — А ты рассек ногу, когда падал с забора.
Мари кивнула в сторону распоротой штанины вора. Из небольшой ранки и вправду сочилась кровь.
Вор витиевато выругался, отрывая кусок штанины и наспех перетягивая рану. Теперь он выглядел еще более комично. И в этот момент в доме раздались голоса. Кто-то ругался, а затем дверь дома широко распахнулась. Мари и вор нос к носу столкнулись с весьма разношерстной компанией: капитаном Анри Де Волтом, каким-то пьяным оборванцем, которого Мари сперва приняла за зомби из-за его шатающейся походки и бессмысленного взгляда, черноволосым мужчиной в сюртуке доктора и оборванных перемазанным грязью гусаром. До полной картины о бродячем цирке не хватало только цыган с дрессированным медведем и королевского шута.
— День добрый, — весело произнес наголо обритый гусар. — И кого это к нам занесло попутным ветром?
Вор попытался было съязвить, но замолк, уставившись на смотревшее ему прямо в лоб дуло пистолета.
* * *
— Я разорен, друзья мои, — доносились горестные завывания из фургона. — О, Вигхард, как я, твой верный слуга, смог прогневить тебя?
— Проклятый старый актер, — прошипел Эццио, скривившись так, будто у него заболели все зубы. — Когда он уймется?
Добраться до города бродячему театру дядюшки Валье удалось лишь после полудня. За это время у всех актеров труппы уже начала болеть голова от постоянного нытья Валье об упущенной выгоде, что ярмарка прошла мимо них, не оставив в карманах актеров и самого Валье ни деньера, что теперь им всем грозит нищета, паперть и прочая и прочая и прочая. Это достало не только вспыльчивого Эццио, который перебрался из фургона к Францу, но и обычно невозмутимого Эрцо. Теперь кучер и оба брата ехали бок о бок, дыша свежим воздухом и любуясь пейзажами пригорода Руж. Пейзажи, впрочем, не отличались от Лесного Тракта. Фермы и поместья остались далеко в стороне, а здесь был все тот же лес. Дорога начала подниматься в гору. Значит, Руж уже близко. Раздражение понемногу начало спадать — осталось совсем немного. Франц заулыбался, подгоняя лошадей, Эццио изобразил кривую усмешку, после очередной шутки брата. Даже стенания дядюшки Валье стали чуть тише.