В таком вот окружении Роналд и говорил со мной о самоубийцах и бездомных, пагубных пристрастиях и кошмарах, об изувеченных, пытающихся добиться от властей признания их полной инвалидности; о том, что количество накопившихся заявлений достигло четырехсот тысяч и продолжает расти; о тех, чьи шрамы не видны, кто пострадал не физически, а психологически, чьи жертвы до сих пор не признаны правительством, поскольку им отказали в «Пурпурном сердце». Он говорил, и его гнев разгорался все сильнее и сильнее. Он не повышал голос, не сжимал кулаки, но я ощущал идущую от него злость, как тепло от радиатора.
– Это скрытые издержки, – заключил он. – Бронежилет защищает тело, и каску лучше носить, чем не носить. Медицина реагирует быстрее и лучше. Но вот рядом с тобой или под твоим «Хаммером» взрывается самодельная бомба, и ты теряешь руку или ногу или осколок шрапнели бьет тебя в шею и парализует на всю оставшуюся жизнь. Можно остаться в живых после самых страшных ранений и при этом жалеть, что не умер. Читаешь «Нью-Йорк таймс», читаешь «Ю-Эс-Эй тудей», видишь, как растет показатель потерь в Афганистане и Ираке в черной рамочке, что отведена для плохих новостей, отмечаешь, что растет он не так быстро, как раньше, – по крайней мере в Ираке, и думаешь, что, может быть, дела идут на поправку. Так и есть, если учитывать погибших, но чтобы подсчитать раненых, эту цифру надо умножить на десять, но и тогда невозможно сказать, сколько из них ранены серьезно. Один из четырех вернувшихся домой из Ирака и Афганистана нуждается в медицинской или психологической помощи. Иногда эта помощь недоступна им в должной мере, но если кому-то удается получить необходимое, правительство пытается словчить при каждом удобном случае. Ты не представляешь, как трудно получить полную инвалидность, и при этом люди, отправлявшие ребят воевать, пытаются ради мизерной экономии закрыть армейский госпиталь Уолтера Рида. Они ведут две войны и хотят закрыть ведущий медицинский центр, так как им кажется, что он обходится слишком дорого. За войну ты или против – неважно. Каким бы ярлыком – либерализма, консерватизма или другим – это ни прикрывалось – неважно. Важно делать все необходимое для тех, кто сражается, а они этого не делают. И никогда не делали. Никогда… никогда…
Роналд замолчал, а когда заговорил снова, то уже другим тоном.
– Когда правительство не делает, что должно, и военные не в состоянии позаботиться о своих раненых, тогда, вероятно, имеет смысл другим предпринять что-то. Джоэл Тобиас рассержен, и, может быть, он и собрал других таких же, как он, ради своего дела.